Дун Цин - Чтецы

«Трава – чтобы созрели семена, а ветер – чтобы колыхать траву. А мы вдвоем – стоим, не говоря ни слова…» В стихах Гу Чэна [27] Гу Чэн (1956–1993) – китайский поэт и эссеист, член литературной группы «Туманные берега». Сын Гу Гуна – редактора журнала Красной армии. С 1987 года проживал за границей. чувство общности выражено так просто и прекрасно. На жизненном пути каждый из нас находит себе спутников, самых разных – от компании одноклассников, дружба с которыми длится несколько лет, до супругов, верно поддерживающих нас десятилетиями. С родными, особенно родителей с детьми, кровные узы связывают на всю жизнь.

В этом сюжете – трогательная история Ян Найбиня, в восьмимесячном возрасте потерявшего слух, и его матери, которая с самого первого школьного дня составила ему компанию, стала его одноклассницей и сопровождает его уже 16 лет. Такая поддержка – огромная сила.

Нет на свете человека, который был бы как необитаемый остров: без поддержки друзей и спутников – без компании – жизнь теряет свой смысл.

В этом мире сколько счастья, столько и несчастья. Когда Ян Найбиню было всего восемь месяцев, он тяжело заболел. Из-за высокой температуры произошло кровоизлияние, повредившее барабанные перепонки, и он потерял слух. Несмотря на это его мать твердо решила отдать сына в обычную школу с полным обучением. Для этого с самого первого дня она училась в одном классе с ним. Начальная школа, средняя школа, университет – полных шестнадцать лет. Эти годы были очень трудными и полными борьбы.

Маму Ян Найбиня зовут Тао Яньбо. Она бросила работу ради сына, специально поехала в Пекин из Хэйлунцзяна, чтобы научиться читать по губам, потом стала понемногу учить сына говорить, различать иероглифы. Она каждый день с утра до вечера была рядом с ним, стала ему «мамой-одноклассницей», помогла сыну закончить обычную школу и в конце концов поступить в университет. Со стороны сложно понять, сколько труда на это потрачено. Но Тао Яньбо никогда не жалуется: «Заниматься образованием Найбиня – моя работа на всю жизнь. Любая мать для своего ребенка отдаст всё. Просто у нас получается немного дольше, чем у других».

Ян Найбинь говорит: «С самого детства вокруг меня была тишина. Врачи уверяли, что так будет всегда. Моя мама с этим не согласилась; целых шестнадцать лет – 5840 дней, 34560 часов – она потратила, чтобы быть рядом со мной и в конце концов научила меня говорить. Меня называют чудом. А я скажу: настоящее чудо – это моя мама».

Дун Цин:Когда я впервые услышала вашу историю, то просто не могла поверить. Как может быть, чтобы мама целых шестнадцать лет училась вместе с сыном? Если бы вы отдали своего ребенка в школу для глухонемых, наверное, вам бы не пришлось тратить столько сил, быть всё время рядом… Почему же вы решили отдать сына в обычную, полную школу?

Тао Яньбо:В школе для глухонемых нет языковой среды. Подумайте, как ребенку войти в общество, если он не умеет говорить, не может выразить того, что у него в душе? Поступать так с детьми совершенно несправедливо.

Дун Цин:С позиции матери, которая всеми силами хочет защитить своего ребенка, как можно определить вашу цель? Вы хотели, чтобы он мог быть таким же, как все?

Тао Яньбо:Я хотела, чтобы он жил счастливой полноценной жизнью.

Дун Цин:Но ведь обычные школы не берут глухонемых детей…

Тао Яньбо:Да. В семь лет, когда пришло время поступать в школу, сына нигде не хотели принимать. Я раз за разом уговаривала директоров.

Дун Цин( обращается к Янь Найбиню ): Ты помнишь это время?

Ян Найбинь:Да, помню. Как-то мы пошли с мамой в одну начальную школу. Был уже вечер. Директор спрятался от мамы, и потом она сидела на спортплощадке и плакала. Я сказал: «Мама, не плачь, школ много, мы еще не везде были. Завтра пойдем в другую». Мама вытерла слезы и сказала, что я очень стойкий, и мы не сдадимся, завтра пойдем в новую школу, попытаемся. Она поклялась, что, если только она будет жива, я буду учиться как все дети.

Дун Цин:Когда ты только начал учиться, учитель говорил с обычной скоростью, не так терпеливо, как мама. У тебя не было ощущения, что из-за этого ты будешь отставать и не сможешь войти в мир обычных людей?

Ян Найбинь:Мама была моими ушами. В школе я смотрел на губы учителя и на то, что он писал на доске. А мама слушала, что он говорит. После занятий мы шли домой, и мама вечером снова пересказывала мне то, что днем говорил учитель в классе.

Дун Цин:И в котором часу вы вдвоем вставали каждый день?

Тао Яньбо:В шесть. Он надевал на спину ранец, я брала портфель, и мы вдвоем шли в школу. У меня в портфеле была толстая тетрадь и еще игрушки – играть после занятий. После уроков я как вожатая класса играла с детьми – это было развлечением и обучением одновременно.

Дун Цин:Чтобы у сына была возможность общаться с другими детьми?

Тао Яньбо:Да. Это создавало базу для общения, разговора с остальными. Хотя иногда это давалось тяжело, зато каждый день у ребенка был заметен прогресс.

Дун Цин:Другие дети не удивлялись, что вы такая необычная мама?

Тао Яньбо:Нет. Одни называли меня «тетя Тао», другие – «мама Тао».

Дун Цин:А после перехода в среднюю, в старшую школу? Вам и самой, наверное, иногда не всё было понятно…

Тао Яньбо:Да, английский, например. В школе я учила русский, даже английского алфавита не знала. Учитель говорит, а я ничего не понимаю. Однажды так разволновалась, что расплакалась прямо в классе. После урока учитель спрашивает: «Мама Ян Найбиня, я слишком эмоционально говорил? Почему вы плакали?» «Вы, – отвечаю, – даже задание на дом диктовали на английском, я не поняла». Тогда учитель велел мне купить диктофон и записывать все уроки, а дома слушать заново. Всё свободное время слушать, а если будет непонятно – у него спрашивать. Мы с сыном так и сделали, всё время подбадривали друг друга.

Дун Цин:А экзамены вы тоже сдавали?

Тао Яньбо:Нет, не сдавала. В дни экзаменов я провожала сына до ворот школы. Каждый раз мы с ним делали так (хлопает ладонью о ладонь сына).