Дун Цин - Чтецы

Последние несколько лет подряд и отец и я мечемся то на запад, то на восток: семейные дела всё хуже и хуже. Он в молодости рано оставил дом, сам всего добивался, был самостоятельным, совершил немало больших дел. Кто мог подумать, что к старости он так одряхлеет! На него смотреть было больно, хоть я, конечно, этого не показывал. Если что было не по нем, то он тут же выплескивал всё наружу; домашние мелочи постоянно выводили его из себя. Отношение его ко мне постепенно переменилось, стало не таким, как прежде. Но мы совсем не виделись последние два года, и он в итоге вычеркнул из памяти всё плохое, связанное со мною; остались только беспокойство обо мне и забота о моем сыне. Когда я вернулся с Севера, он написал мне письмо, в котором говорилось: «Со здоровьем всё хорошо, вот только рука очень болит – трудно и есть, и писать; наверное, недалек час, когда пора будет отправляться в дальний путь». Дочитав до этих строк, я сквозь слезы снова увидел его толстенькую фигурку в темно-синем халате и длинной черной куртке – его силуэт со спины. Когда мы увидимся вновь?

Отец Чжу Цзыцина провел последние годы в унынии. Глядя на него, писатель думает о холодной пустоте окружающей его жизни и вздыхает от безысходности. Через это расставание, через повернутую спиной фигуру отца Чжу Цзыцин нашел тот особый способ и угол зрения, который выразил свойственные именно китайцам отношения между отцом и сыном. Рассказывая о причине, побудившей его написать эссе «Силуэт», сам Чжу Цзыцин говорил, что, читая письмо отца, упомянутое в тексте, не мог сдержать слез, вспоминал о событиях прошлого, думал о том многом, что совершил его отец как старый китайский интеллигент, размышлял об отношениях между отцом и сыном и конфликтах, возникающих из-за различий между новыми и старыми представлениями, а еще больше думал о затаенной природной любви между ними. «Силуэт» – знаменитое классическое эссе Чжу Цзыцина, в котором воплотилась самая характерная черта творчества писателя: способность в скрытом и малом увидеть великое и далекое.

В 1990 году Ни Пин стала ведущей новогоднего гала-концерта, начав свою карьеру на телевидении. С 1991 года она провела тринадцать выпусков этой популярнейшей программы. Чжу Цзюнь [50] Чжу Цзюнь (род. в 1964 г.) – китайский актер и телеведущий, лауреат нескольких телевизионных премий. называл ее «Волшебной иглой, повелевающей морем» [51] Под этим выражением подразумевается волшебный посох Сунь Укуна – героя классического романа «Путешествие на Запад». Обозначение мощной силы, способной привести в равновесие то, что находится вокруг. – она была словно фея с волшебной палочкой на главной сцене страны в новогодний вечер. За эти годы ее простой и понятный, по-настоящему народный язык, ее свежая, ясная, естественная манера (словно это ваша давняя добрая знакомая, девушка, живущая по соседству) и улыбка, ставшая ее визитной карточкой, – всё это сделало Ни Пин звездой для целого поколения телезрителей. Все улицы пустели, когда шла ее передача…

В 2004 году Ни Пин перестала появляться на новогодних гала-концертах и стала сниматься в кино, писать книги, рисовать – в общем, жить полной разнообразия жизнью, приятно удивляя и радуя окружающих. В то же время она выполняла еще одну незаметную для многих, нелегкую работу – была матерью. В сборнике эссе «Дни» она пишет: «В мгновение ока многие воспоминания стали прошлым, и жизнь поставила запятую там, где осталось мое прошлое. Но на этом она не закончилась. Жизнь ведет меня дальше, глубже, к новым поискам и размышлениям; жизнь заставила меня прозреть. […] Таково мое отношение к жизни, и я очень надеюсь, что мне не будет стыдно за эти прожитые дни».

Дун Цин:Встреча с человеком, который сейчас выйдет на эту сцену, имеет для меня особое значение, поскольку это представитель предыдущего поколения китайских телеведущих. Когда-то я, как и вы, пришедшие сегодня в зал, сидела перед экраном телевизора и, не отрываясь, стараясь не пропустить ни звука, смотрела на эту женщину – на ее сияющие глаза, на улыбку, расцветающую у нее на губах. Я вслушивалась в ее простые и трогательные слова, от которых на глаза наворачивались добрые слезы. Всё это оказало на меня самое глубокое влияние. Для меня – да и, наверное, для нескольких поколений китайских телезрителей – это стало прекраснейшим воспоминанием. Давайте поприветствуем аплодисментами нашу гостью – Ни Пин!

Ни Пин:Спасибо, Дун Цин! Твои передачи «Собрание китайских стихов» и эта передача «Чтецы» очень-очень хороши! Я не из вежливости это говорю – никто другой не смог бы сделать эти программы такими. Другие говорят, что ты очень стараешься, а я называю это правильным выбором: человек на своем месте.

Дун Цин:Большое спасибо! Я только что говорила с коллегами: когда наша программа вышла в эфир, никому и в голову не пришло подарить мне букет цветов – только вы это сделали. Дорогая Ни Пин, сестра, мало кто из наших зрителей мог себе представить, что мы вдвоем будем вести одну передачу!

Ни Пин:Да, такого еще не было! Я действительно отношусь к предыдущему поколению телеведущих. Некоторые говорят, что я вовремя ушла. На самом деле это не так. Я очень хорошо понимаю, что уйти насовсем невозможно. Те, кто стоял на сцене и держал в руках микрофон, знают, что это как в детстве научиться ездить на велосипеде – навык остается навсегда. В любой момент можно снова подняться на сцену, вспомнить свой опыт, раз-два – и снова всё можешь…

Дун Цин:Уважаемая Ни Пин провела тринадцать удивительных новогодних гала-концертов. Но среди них есть выпуск, который был очень необычным для самой ведущей…

Ни Пин:Да, 1999 год.

Дун Цин:Давайте вместе посмотрим этот новогодний концерт ( включается запись ).

Ни Пин:За два месяца до этого у меня родился сын…

Дун Цин:Вы выглядели такой легкой, радостной, веселой! Ни по фигуре, ни по лицу не было заметно, что вам было очень трудно, даже тяжело…

Ни Пин:Да, действительно, когда Лю Теминь со своей группой пришел ко мне домой уговаривать меня, я сказала, что вряд ли смогу улыбаться на сцене, у меня ребенок болен. Я разговаривала с ними, а слезы так и текли…