Виктор Точинов - Дорога к Мертвой горе, или Снова о группе Дятлова

Сомнение вызывает, во-первых, сам тезис о дезинформации. Кривонищенко, по мнению Ракитина, — шпион-неофит, совсем недавно завербованный (вернее, изображающий, что завербован). В таком случае, со стороны ЦРУ логично было бы устроить ему проверку. Запросить у него информацию, уже известную из другого источника. В КГБ должны были понимать этот нюанс, и объектом «контролируемой поставки» вполне могли стать материалы самые настоящие, без подделок. В конце концов, не столь давно в Челябинске-40 случилась крупная авария, сопровождавшаяся радиоактивным заражением громадной территории (знаменитый ВУРС — Восточно-Уральский радиоактивный след), — скорее всего, пробы, взятые оттуда, в Лэнгли уже лежали.

Но замена фальшивых проб настоящими ничего не меняет в теории Ракитина. Действия всех персонажей остаются прежними. Значит ли это, что теория «контролируемой поставки» — устойчивая и, как следствие, правильная?

Вовсе нет. Да, она устойчивая, даже слишком, но следствие у этого факта прямо противоположное. Проведем мысленный эксперимент: попробуем убрать из рассказанной нам Ракитиным истории один важный элемент — КГБ. Пусть никто из фигурантов никак с ним не связан. Колеватов — обычный студент, Золотарев — обычный инструктор по туризму (впоследствии мы убедимся, что смутные места его биографии легко и просто объясняются без привлечения зловещего Комитета).

Кто в таком случае Кривонищенко? Он просто шпион. Не агент-двойник, а самый обычный агент ЦРУ, недавно завербованный. Подловили на чем-то и завербовали враги Отечества — и он идет на встречу со связниками, доставляет именно то, что велели. Никакой дезинформации, никакой «контролируемой поставки». (Только не надо в этом месте возмущаться и защищать светлую память комсомольца-спортсмена-отличника. Никто его ни в чем не обвиняет. Это только эксперимент. Причём мысленный.)

Итак, рассматриваем вариант «Те же минус КГБ».

Изменится ли в результате фабула финальной части ракитинской истории?

Нет. Точно так же пришлые диверсанты могут проколоться на какой-то мелочи, или даже не на одной, как убеждал нас Ракитин. Точно так же «не блещущая умом и простоватая» (характеристика Ю.Блинова) Люда Дубинина может ляпнуть: «Как-то вы говорите не совсем по-нашему… И одежка у вас слишком новенькая, и лыжи в наших краях невиданные… И негр, почему с вами негр? Да вы не шпионы ли случайно американские?»

Ну и дальше все по Ракитину. Шпионы запаникуют и начнут убивать — причем так, чтобы не оставить следов убийства. Но, поскольку они неумехи и двоечники, следы и избиения, и насильственных смертей останутся. Золотарев и Колеватов в роли инструктора и студента точно так же не сумеют защитить товарищей, как не сумели в том изводе версии Ракитина, где они были сотрудниками КГБ. Точно так же все хорошие погибнут, а всех плохих подцепит крюком вражеский аэроплан, пролетев над вершиной Мертвой горы на бреющем полете, — и унесет через полюс в Америку (на лыжах или снегоступах к жилым местам им не уйти, манси заметили бы не заметенные участки длинного следа).

Мы убрали КГБ — не изменилось ничего. Телега ракитинской версии, лишившись пятого колеса, как ехала, так и едет. Мы удалили совершенно не нужный элемент, лишний. И «контролируемая поставка» легко и просто превратилась в «бесконтрольную».

Хуже того, урезанная ракитинская версия стала гораздо убедительнее и логичнее. Теперь можно не ломать голову над вопросом, почему КГБ доверил обеспечение операции безоружным внештатникам, почему не послал пару вооруженных молодых лейтенантов, искушенных в рукопашке и скоротечных огневых контактах. Включить их в состав группы — директивно, как Золотарева, — и все обернулось бы иначе. Нельзя же всерьез предполагать, что парашютисты знали в лицо всех свердловских туристов, держали в памяти описания сотен разных людей!

Ракитин отвечает на вопрос: почему в группу дятловцев не включили для обеспечения «контролируемой поставки» вооруженных штатных сотрудников КГБ? — отвечает в обычной своей манере, веско и убедительно: кроме пограничников, отсутствовавших в Свердловске, в КГБ не было сотрудников, способных вынести тяготы лыжного похода. Другому учили комитетчиков, для другого готовили, и ходили все они на лыжах не лучше пастора Шлага. Все — за исключением Золотарева. Не существовало в училищах, готовивших кадры для КГБ, спортивных кафедр, а при тех кафедрах — лыжных секций, да и вообще — физподготовка будущих офицеров-гэбистов программой не предусматривалась. Их, наверное, вместо того учили в покер играть. И сигары правильно раскуривать.

С таким спорить трудно, особенно тому, кто никогда в рядах КГБ не состоял.

Можно лишь согласиться: так всё и было — Ракитину виднее. В каком управлении КГБ он служил, кстати? Какое профильное училище закончил?

Продолжим убирать лишние элементы. Замахнемся на святое: уберем из ракитинской истории ЦРУ. В том, что касается судьбы персонажей, история посыплется, конечно: сразу возникнут вопросы, кто же тогда нанес страшные травмы Тибо, Золотареву, Дубининой… Но на этот вопрос у нас найдется ответ в свое время, а пока давайте исследуем появление в овраге одежды, загрязненной радиоактивной пылью.

Пусть с одеждой все остается по-прежнему. Ее к Мертвой горе привез все тот же Кривонищенко. Все оттуда же, из Челябинска-40, где жил и работал.

Зачем? Если встречаться не с кем, для чего он потащил с собой радиоактивные тряпки?

Не для передачи кому-либо. Для использования по прямому назначению — для защиты от холода. Кривонищенко понятия не имел о том, чем его одежда загрязнена.

Да и как бы он узнал? В темноте одежда не светилась, а дозиметры населению не продавали.

Разумеется, этот самый простой и очевидный ответ приходил Ракитину в голову.

И он включил в свое исследование весьма объемистую главу, называющуюся «Большие секреты маленького городка», в которой доказывал, каким неимоверно засекреченным городом был Челябинск-40.

Начинает ее Ракитин лукавой фразой: «В этом месте имеет смысл сказать несколько слов об истории города Челябинск-40», и пишет эти несколько слов, потом еще несколько слов, потом еще, еще, еще… в итоге слов получается без малого четырнадцать тысяч — опция «статистика» программы Ворд насчитала именно столько.

Это, на минуточку, около сотни книжных страниц среднего формата. Но к проживанию в Челябинске Георгия Кривонищенко — и, весьма опосредованно, к дятловской трагедии — имеет отношение менее десяти процентов страниц, страдающих «водянкой».

Чего только нет в этой главе!

Рассказана история советской ядерной программы, изложенная с самого начала, от истоков, от Адама и Евы. В ней много любопытного, но связи с дятловской трагедией — никакой.