Александр Горбачев - Не надо стесняться. История постсоветской поп-музыки в 169 песнях. 1991–2021 [litres]

В какой-то момент мы сидим вчетвером на студии; Ян, как обычно, на своем фоно играет. Меня уже начало бесить – потому что играет одно и то же. Я такой: «Тема, поехали лучше поедим куда-нибудь». Мы уехали, поели, вернулись в машину – и тут Ян скидывает мне видео. Я нажимаю. Стоит Тима, начинает фоно играть. Он запевает: «Молчит экран, и я бы хотел вместе с ним…» И с первых нот у меня все тело в мурашках. И дальше: «И пускай капает, капает с неба…» Мы с Артемом на всю машину начинаем орать дико: «Господи, это круто, это хит!» Была такая буря эмоций. Я до этого никогда не писал хиты, не видел, как они пишутся, но я знал, что это хит. Педаль в пол – приезжаем на студию, закидываем Тиму в будку, записываем. Как назовем? «Мокрые кроссы». Я его подвожу домой – было 12 ночи. Говорю: вылезь в окно и крикни, что завтра вас ждет бэнгер. Он вылезает в окно и такой на всю улицу: «Чуваки, завтра вас ждет бэн-ге-е-е-ееер!»

На следующий день мы выкидываем видос «Мокрые кроссы» в инстаграм. И просто нереальная какая-то тема происходит – по сотке подписчиков прибавляется все время. Директ завален, все начинают его отмечать, пишут: «Чувак, это круто». Мы принимаем решение: раз такая движуха, давайте сделаем презентацию этого трека где-нибудь у нас в популярном месте в Минске. Выбираем Зыбу, [пешеходную улицу Зыбицкую] берем колонку, одеваем Тиму – он такой стильный парень в зеленых штанах. Белорусских до последнего не верил, что придет хотя бы 50 человек. А потом я беру микрофон, люди начинают подтягиваться – и я понимаю, что там уже человек 300 стоит. Он качнул народ «Мокрыми кроссами» – с ним начали фоткаться, автографы какие-то. Тима в шоке – никто ничего не понимает, что происходит. Я в белой рубашечке стою, ко мне подходит чувак, говорит: «Здравствуйте, меня зовут Николай – возьмите, пожалуйста, 500 долларов, я хочу забукировать вашего артиста, сделать ему концерт». Я такой: «Блядь, 500 баксов!» Но лицо делаю серьезное, никаких эмоций. Он дает 500 и говорит: «И еще 500 после выступления». Тыща баксов! Я подхожу к Тиме, даю ему 200 – типа, чувак, держи, чтобы ты мог показать родным, что у тебя деньги есть. Еще три сотни мы разделили: сотку – мне, сотку – Яну и сотку – Артему. Мы на таких эмоциях приехали на студию! Мне казалось, если бы мы тогда там остались, мы написали бы еще 20 «Мокрых кросс». Но Тима сказал: «Пацаны, время; мне пора домой, завтра рано на работу. Я должен отработать, потому что не хочу подставить людей».

После этого нам начали писать различные организации с предложениями стать нашими дистрибьюторами. Чтобы вы понимали, на тот момент слово «дистрибьютор» для меня ничего не значило! Поступило предложение из Питера, от одной очень популярной музыкальной площадки. Мы сели впятером в маленькую тачку и поехали туда – тысячу километров по ужасной дороге. Пока едем, нам поступает еще одно предложение: 50 000 долларов за трек «Мокрые кроссы», 25 000 – за альбом и 25 000 – за концерты. То есть 100 000 долларов уже на столе вас ждут, приезжайте. О май факинг гад, 100 000 долларов! Представьте на секунду состояние пацанов, которые неделю назад, получив 500 долларов, не понимали, что происходит. Мы полчаса ехали и молчали. До этого смеялись, а тут что-то уже серьезное пошло: сто косарей – это уже не смешно. Ко мне начали приходить мысли: раз такие суммы предлагают – значит, мы сделали действительно что-то, что стоит очень дорого.

Мы приехали в Питер, встретились с ребятами. Я сразу же сказал им, что есть люди, которые предложили нам больше. Они говорят: «Мы можем еще больше предложить прямо сейчас, завтра готовы дать еще». Ну тогда в Москву нет уже смысла ехать. Мы сняли квартиру на два дня, утром просыпаемся, выходим – машины нет, эвакуировали. Часов пять в очереди просидели, чтобы ее забрать; те люди, к которым мы приехали, начали даже волноваться. Тем временем предложения все новые и новые поступают – но мы уже решили, что с этими ребятами подпишемся. При этом мы понимаем, что деньги, которые нам дадут, нужно будет отрабатывать. Лучше мы возьмем немного – но быстро их отработаем; посмотрим, как это работает, и ничего не будем должны. Так что мы взяли миллион рублей аванса – и поехали домой с кэшем. Эти деньги мы отработали очень быстро.

Когда у нас выходил альбом «Твой первый диск – моя кассета», мы решили, что не будем вкладывать ни копейки денег в рекламу. И прописали это в дополнительном соглашении с дистрибьютором – что тот альбом будет жить на чистой органике. Конечно, у дистрибьютора стали белые волосы появляться. Он такой: «Это невозможно, этот альбом никто не будет слушать, надо какие-то деньги влить». Мы отказались. Ну и когда альбом вышел, у нас просто поломался паблик в «ВК» – за секунду была 1000, 2000 репостов, огромное количество прослушиваний. Потому что люди ждали, им было интересно. Когда вышла «Незабудка», все поняли, что Тима – не автор одного хита; что он что-то умеет.

У нас сейчас есть студия – дом большой. Все собираются и работают: музыканты, звукорежиссеры, менеджеры. Стабильно шесть – восемь человек в нем находятся; некоторые здесь же и живут, я в том числе. В этом доме собраны люди, которым нравится, что они делают, которые поджигают друг друга творчески. Мы больше, чем коллеги, – это уже можно назвать семьей. У нас всегда есть, о чем поговорить. Белорусских говорит: «Пацаны, давайте сегодня не о музыке!» «Ну давайте». И через две минуты: «Я бит написал!» То есть всегда идет какое-то творческое создание. Здесь всем комфортно: есть бассейн – вода снимает стресс и напряжение. Кухня есть: готовим пока сами; кто свободный, пошел и приготовил. Самая крутая штука, которая за последнее время появлялась у нас, – это фоно: можно не включать комп, не заходить в программу, не подключать синтезатор – ты просто кнопочку нажал, и у тебя все начинает играть. То есть ты можешь здесь что-то сочинить из головы, а потом перенести на комп – теперь музыка сочиняется гораздо быстрее. Мы пытаемся создать хоум-стайл, нам неинтересно себя засовывать в какие-то рамки суперпрофессиональных студий. Тебе не нужен здоровый микшерный пульт: он может быть у тебя на экране, и это гораздо удобнее и практичнее. Мне кажется, время пафосного уходит.

Я внутри верил, что мы добьемся результатов: мне казалось, что изначально весь Kaufman Label создавался для того, чтобы сделать площадку в этой стране; чтобы другие артисты могли развиваться и видеть результат. То есть хотелось мотивировать других – и хотелось назвать артиста в честь страны, где наши корни: Белорусских. Когда мы это придумали, все это хейтили – все пацаны с пивандополой на скамейке резко начинают над тобой ржать, когда ты становишься Тимофей Белорусских. Я помню, Тима мне писал: «Слушай, жестко, – может, другое придумаем?» Очень хорошо, что мы не пошли на поводу у его экс-друзей. Потому что в итоге он точно дал кому-то веру, что в этой стране можно делать шоу-бизнес, можно творить. Мне кажется, в Беларуси с ее достопримечательностями, полями, лесами и насыщенной гаммой зелени самое место, чтобы что-то создавать. Душевное что-то делать. Даже дом, который мы строим, находится почти в центре леса – это же классно. Свежий воздух. Ты вышел, смотришь на все это – и у тебя есть желание творить. [177]