Александр Горбачев - Не надо стесняться. История постсоветской поп-музыки в 169 песнях. 1991–2021 [litres]

Я не участвовала ни в каких вокальных конкурсах, потому что мне казалось так: это не поможет преодолеть страх сцены – а наоборот, его больше разовьет. Мне было трудно представить, что я выйду и выверну свою душу наизнанку – и кто-то будет сидеть и меня оценивать; будет иметь право говорить, стоит ли мне петь или не стоит. Вообще, сложнее всего было именно прийти к решению, что ты всю свою жизнь занимаешься не тем – и надо преодолеть страх. У меня был страх того, что я попаду в музыкальный мир – и кто-то из весомых людей мне скажет, чтобы я не пела никогда, и так будет похоронена моя самая трепетная мечта. Наверное, поэтому я так много лет не ступала на эту тропинку. Но однажды проснулась и поняла, что во что бы то ни стало надо реализовать мечту – хотя у меня не было никаких рычагов в тот момент. С того момента все, наоборот, стало проще. Как я люблю говорить, всю жизнь я бегала по коридору – а там была дверь, за которой меня ждала абсолютно материализованная вселенная. И все люди, с которыми я сейчас работаю, будто бы ждали, когда я эту дверь открою.

Дверь открылась в абсолютно обычный день, когда я занималась совсем другой работой, – у меня было дизайнерское детище, мы шили с девочкой одежду. У нас был показ на концептуальном маркете. Я вышла на улицу и сказала себе: «Что ты здесь делаешь? Ты же знаешь, что ты не хочешь посвятить этому всю свою жизнь!» Я сидела у [парка] «Музеон» на тротуаре и вела диалог с собой: начиналась весна, первое вдохновение в воздухе. И я тогда думала: дело к тридцати – а я до сих пор мотаюсь по жизни там, где не хотела быть. И что меня останавливает? Пусть будет то, что будет: все или ничего.

С этого момента я пошла заниматься вокалом, стала записывать маленькие видео с исполнением песен в инстаграме. Мне было очень страшно их выкладывать, потому что я боялась увидеть хотя бы один негативный комментарий. Я очень трепетно относилась к своему внутреннему чувству, что я могу кем-то стать, – и боялась, что кто-то может поколебать эту веру. Я жила с этой верой, в которую никто не лез, – а потом решила открыться миру.

Со звуком все получилось спонтанно. Мы с моей музыкальной командой искали наш стиль, думали, в каком направлении двигаться. В разговоре поняли, что любим одинаковую музыку – Майкл Джексон, Уитни Хьюстон, да вообще звучание 1980-х. Для меня Майкл Джексон – это вечное, мне сестра еще в школе привила любовь к нему. Все девочки слушали Бритни Спирс и клеили плакаты с ней на стену – а я ходила и говорила всем, что слушаю Джексона, типа такая прошаренная (смеется). Уитни Хьюстон тоже абсолютно вечное. В общем, оказалось, что ребята очень давно хотели делать такую музыку, – но не понимали, кто сможет ее правильно подать и преподнести нашей аудитории. На Западе на тот момент тренд на такое привинтаженное музло уже был – а к нам только начинал приходить. Я безумно люблю все, что связано с той эпохой: этот стиль в одежде, в танцах, в прическах. Я ей пропиталась еще с детства – родители слушали очень классную музыку, любили принимать гостей дома. Мама устраивала прикольные вечеринки, на которых звучало классное музло в колонках, они танцевали в высоких джинсах – а я на все это смотрела и впитывала. И когда мы поняли, что и в этой музыке я очень хорошо звучу, пазл сложился.

Я считаю, что такие песни, как «Life», появляются случайно. Будешь 200 лет сидеть и пытаться написать хит – не напишешь. А вот такие штуки, которые каким-то образом разрывают сознание людей и летят по миру со страшной скоростью, происходят случайно. Просто однажды у артиста, который шел, мечтал и работал – а мы ведь много работы провели, чтобы нас узнали и заметили, – в один день приходит твой момент, когда о тебе должны узнать люди, и твоя песня должна зазвучать отовсюду. В тот день пришло мое время – так звезды сошлись.

Песня «Life» не должна была выйти тогда, когда она вышла; более того, она не должна была выйти отдельным синглом. Она у нас была готова – и мы ее планировали выпустить просто как песню на альбом: нам она нравилась, но мы считали, что это не сингловая песня. Мы были уверены, что ее не поймут и стопроцентно не поставят на радио, потому что у нее английский припев с русскими куплетами. Да и в принципе, если взять какие-то хитовые песни прямо сейчас, у них есть определенная формула. А «Life» в этом контексте – странная песня.

В тот день мы планировали выпустить другую песню. Но ночью у нашего аранжировщика полетела аппаратура на студии, и он не смог ее доделать. А «Life» уже была готова, и мы такие: «Давайте выгрузим “Life”». Директор нашего лейбла Мария Опарина сказала тогда, что это будет хит. А мы такие: «Нет, не думаем». Потом писали многие люди в интернете: «Сколько же миллионов было вложено в песню?» Так вот: в песню «Life» было вложено 108 000 рублей в целом. Результат налицо – песня зашла людям. Я считаю, что в первую очередь из-за куплетов: туда вложены простые истины, которых людям не хватает последние годы в музыке.

С момента выхода «Life» все начало серьезно закручиваться: нас стали приглашать на значимые мероприятия, премии. В какой-то момент график был жесточайший: в ноябре 2019 года мы, по-моему, 26 городов объехали с гастролями. Было, конечно, очень тяжело из-за большого количества перелетов, недосыпов. Но самое главное – не забывать о том, что ты живешь в своей мечте. Это всегда окрыляет. Когда ты выходишь на сцену, общаешься с публикой, снимаешься в клипе, ты сразу переключаешься. Это такая напоминалочка: как бы тебе ни было тяжело в дороге, ты занимаешься самым любимым делом.

Я очень часто слышу свои песни в такси, за что спасибо всем нашим радиостанциям. До сих пор не могу реагировать на это спокойно – хотя казалось бы. Все равно внутри что-то сжимается – блин, я на радио пою! Но я никогда ничего не показываю – только в самый первый раз было такое. Я ехала на переднем сиденье – кажется, с друзьями, потому что вообще на переднем обычно не езжу, – и тут заиграла моя песня. Я не смогла себя проконтролировать и схватила таксиста: «Ты знаешь, кто это поет? Это та, кого ты везешь!» Это было очень смешно – я потом притихла и такая: «Извините, не сдержалась» (смеется). А сейчас – тихонечко сижу в панамочке или кепочке, а внутри ликую.

Так вышло, что через 25 лет после распада Советского Союза почти всю самую интересную поп-музыку в России делают люди из сопредельных стран. Об Украине и Казахстане мы уже говорили – ну а Тима Белорусских окончательно обозначил как важных игроков на этом поле белорусов, сумевших найти в русском языке какой-то свой, отдельный распевный грув. Взяв за основу пацанскую энергетику Макса Коржа (который, конечно, тоже мог бы быть героем этой книги), Белорусских убрал из нее хип-хоповый нахрап и добавил обаятельную поп-сентиментальность, отсылающую к 1990-м и конкретно к Сергею Жукову. Лирический герой Тимы – не хулиган, но хорошист; парень с нашего двора, с которым хочется скорее гулять, чем трахаться. И песни у него соответствующие – о надежде как организующем начале жизни: пускай капает с неба, а если станет окончательно мокро – поставь эту кассету.