Александр Горбачев - Не надо стесняться. История постсоветской поп-музыки в 169 песнях. 1991–2021 [litres]

Мы не находимся в постоянном поиске новых артистов: сейчас большинство артистов либо попадают к нам через рекомендации, либо это наши друзья. У нас хорошее имя, хороший имидж, все хотят с нами работать. У нас хорошо выстроены все процессы – на мой взгляд, мы самый технологичный и адаптированный под клиента лейбл. У нас обслуживание артистов на уровне страховой компании или банка: любой запрос решается моментально. Как Моргенштерн попал к нам? Мы ни рубля не заплатили ему. Просто они выпивали с Наваи; Моргенштерн жаловался, что не может найти подходящий лейбл. А Наваи сказал, что есть только один лейбл, в котором он должен работать, – и это Zhara. И все, Моргенштерн сам позвонил, и сейчас один из самых довольных наших артистов. И кстати, один из самых адекватных – несмотря на его образ.

С Эльманом мы знакомы очень давно – мы планировали работать вместе. В какой-то момент я понял, что у него есть хорошие задатки менеджера, продюсера. Через год Эльман пришел, привел ко мне Джони и Андро и спросил, что я думаю. Мы начали с ними работать: не стали их подписывать на лейбл напрямую, а заключили продюсерский контракт между ними и Эльманом, который пользовался нашими ресурсами. В итоге из этого получился лейбл Raava. В этом случае Zhara Music занимается дистрибуцией и маркетингом, лицензированием, концертами и финансами – а Эльман занимается всем, что касается творчества и продюсирования. [Артисты Raava] Эльман, Джони, Андро и Гафур снимают один дом на всех. У них есть два саунд-продюсера, с которыми они работают в одной студии, – естественно, у них звук похож, потому что они все это делают вместе. Это нормальная история.

«Комета» – это вообще не кальян-рэп. Кальян-рэп – это уже прошлое, это уже не модно. Те же HammAli & Navai – это уже скорее шансон, например, а в творчестве Raava вообще рэпа не было и нет. Я считаю, что у них какая-то новая эстрада – если вы хотите прикрутить сюда слово «кальян», можете написать, что это кальян-R’n’B (смеется). Но вообще, это просто хорошая R’n’B-музыка, благородная – и это очень круто спето. «Комета» создавалась так: у Джони была какая-то зарисовка, и он услышал в интернете тайп-бит – то есть готовый бит, который был сделан на продажу. Джони хотел взять за основу этот бит – но изменить его и сделать «Комету». Этот бит выкупили, доработали, где-то изменили – нормальная история. После чего написали несколько куплетов. Было желание из добрых побуждений привить молодежи классный хук, Джони спросил: «А можно я стих Пушкина использую?» Я говорю: «Можно». В итоге это сработало в плюс: как в любом успешном проекте, люди пытались за что-то зацепиться – мол, мы бит украли, потому что свой не смогли сочинить, а еще Пушкина вставили, потому что не могли написать текст. Но мы ничего не украли – у нас по закону все. Любое творчество через 70 лет после смерти автора становится достоянием народа, это можно использовать, как захочешь.

Мы ставили на эту песню, конечно. У нее такой надрыв… Когда мы услышали, сразу поняли, что это будет хит, это разорвет. Когда Джони начинает, он поет низко – а потом уходит на октаву вверх и поет на надрыве. Человек, даже не понимающий слов, все равно эмоционально заряжается: он понимает, что происходит что-то крутое. Я даже слушал эту песню, выключив в сознании слова, и она меня все равно цепляла.

Эльман Зейналов (Elman)

продюсер, глава лейбла Raava Music

Raava появился после моего ухода от продюсера Виктора Дробыша. Там я увидел определенные ошибки в развитии компании – то есть даже не в компании, а в шоу-бизнесе в целом, потому что все работали одинаково (подход не менялся с нулевых, мне кажется). Я снял дом, пригласил Андро и саунд-продюсера Ашота, чуть позже пригласил Джони. У меня была уже медийность, опыт и понимание – и я взял на себя ответственность и стал развивать лейбл. Наша идеология заключается в том, чтобы наша музыка лечила души людей, а не разрушала их.

С Джони мы познакомились в интернете. Я увидел его кавер в инстаграме – оказалось, что он на меня подписан. Потом мы несколько часов просидели в кафе, болтая о музыке. Тогда он сказал, что мечтает стать артистом, и я дал ему несколько советов, а после этого ушел на телепроект [ «Новая Фабрика звезд» на «Муз-ТВ»]. Кстати, на той встрече я ему показал Андро – и они начали общаться. После проекта я решил, что хочу помочь этим талантливым парням, и каждый день думал о том, как я могу это сделать. Они меня мотивировали найти решение очень быстро. Почему мы похожи? Я думаю, что мы похожи, потому что круглые сутки находимся вместе. К счастью, мы можем быть собой – и за это люди нас будут любить еще больше.

Джахид Гусейнли (Jony)

певец, автор песни

Меня с детства тянуло на творчество. Больше всего душа лежала к музыке – наверное, из-за того, что я пою с шести лет и очень это люблю. Когда мне было 14, надо было понять, чем я буду заниматься в жизни. Поговорив с родителями, я решил, что должен продолжать работу отца – он занимается бизнесом, связанным с одеждой. Я четыре года учился международному бизнесу в бакалавриате Государственного института управления, затем учился в магистратуре по той же специальности – и параллельно работал у отца. Мы шили товар в Тур-ции и продавали его по всей России.

Параллельно я занимался музыкой – делал каверы, выступал на разных локальных мероприятиях. В университете были творческие объединения, и я в них участвовал; были даже гастроли по городам. В какой-то момент я понял, что занимаюсь не тем, о чем мечтал. Тут как-то сложились звезды – и я познакомился с Эльманом, а он познакомил меня с Андро. Мы хотели заниматься музыкой всерьез – то есть добиться успеха, а не просто повеселиться. После окончания магистратуры я сказал родителям, что выстроил себе фундамент и дальше хочу заниматься творчеством; если у меня не получится, я всегда смогу вернуться – у меня есть дипломы, знания и опыт работы. Родители согласились. Позже я познакомил их и старшего брата с ребятами, мы рассказали о своих целях и планах. А потом, грубо говоря, я все бросил – ушел с работы, отказался от всего. Мы с ребятами сняли большой дом, переехали туда и начали писать музыку – договорились, что создадим лейбл. Первое время нас финансировала Zhara; когда дела пошли в гору, мы стали возвращать деньги.

Каждый старается равняться на лучших из лучших в своем понимании. Для меня это был в основном Запад. Конечно, российская музыка тоже играла роль в моей жизни, так как я с четырех лет жил в Москве, но все-таки я больше слушал западную и нашу народную – турецкую, азербайджанскую. Когда я был ребенком, скачал на свой телефон Nokia все песни Майкла Джексона и слушал их в разных интерпретациях: и студийные версии, и концертные, и акапелла, и акустические, и инструментальные. Я хотел понять, как это работает: почему эти песни вызывают во мне такие эмоции, почему от них мне становится лучше. Читал переводы текстов и вдохновлялся. Это происходило периодами – я выбирал артиста и углублялся в него, чуть ли не в течение полугода слушал: Энрике Иглесиас, Луи Армстронг, Nickelback, Стинг еще времен The Police, Coldplay. Я не разделял музыку по жанрам – мне важнее была суть, подача, посыл. Последним артистом, подтолкнувшим меня, был XXXTentacion (он умер молодым, царство ему небесное). Его песни пробуждали во мне невероятные эмоции, которые я давно не получал от современных песен. Он и по сей день меня вдохновляет – благодаря ему я сделал шаг от простого бизнесмена к артисту.