Александр Талал - Миф и жизнь в кино: Смыслы и инструменты драматургического языка

Обычно, по ощущениям зрителя, сюжет нацелен на ликвидацию существующей проблемы. Ожидания построены так, что проблема должна быть решена, вопрос – как? Поэтому за поражением для зрителя следует неизвестность. У него нет понимания, как жить после этого поражения и возможен ли выход, если провал уже случился. Зрителю известно лишь то, что рассказывают ему авторы.

Иногда выход находится. В этом случае безвыходная ситуация такова потому, что нам никто не рассказал, что из нее есть выход .

Во втором сезоне «24 часов» Джек Бауэр в какой-то момент ищет атомную бомбу, которую террористы заложили в центре Лос-Анджелеса. Атомную. Джек обнаруживает бомбу в ангаре аэропорта, мы выдыхаем, ибо осталось всего лишь обезвредить эту бомбу, и тут саперы сообщают, что это невозможно, она неизбежно взорвется, когда закончится обратный отсчет таймера. Вот тот самый момент, когда перехватывает дыхание.

Что мы имеем? Есть атомная бомба. Она находится посреди Лос-Анджелеса. И она неизбежно взорвется. Наше знание ситуации предполагает неизбежную катастрофу. Поэтому зритель, привыкший к перекусыванию красных и синих проводков взрывного механизма, не готов к удивительно простому, реалистичному и редко фигурирующему на экране решению: вывезти бомбу в пустыню, далеко от города! Но – следующий вектор ожиданий – времени достаточно только на рейс в один конец. Это значит, что пилот должен пожертвовать собой. Герой сериала Джек Бауэр вызывается отвезти бомбу. И снова все пропало.

«Индиана Джонс и последний крестовый поход». В середине фильма Индиана и его отец попадают в плен. Они пойманы, связаны, находятся в замке, кишащем нацистами, и уже приговорены к смерти самим фюрером. Безвыходная ситуация. Очень часто выход из безвыходной ситуации простой (повторюсь: она безвыходная лишь потому, что так нам подается), но необходимо пройти через огонь и воду, чтобы воспользоваться этим выходом: несколько попыток должны обернуться провалом, а то и ухудшением ситуации. Отец Индианы пытается прожечь веревки зажигалкой, но роняет ее. Вокруг них начинается пожар. Похоже, они погибнут намного быстрее, чем планировалось. Пытаясь укрыться от огня, они перемещаются в нишу неразожженного камина, где Индиана случайно обнаруживает рычаг, открывающий тайный ход в соседнее помещение. Возможный (и даже удобный) выход оборачивается проблемой: за стеной находится штаб, полный вооруженных немцев. Казалось бы, хуже некуда, но ставки подскакивают еще выше: теперь у героев с одной стороны пламя, а с другой в них стреляют! И только теперь Индиане удается развязать веревки.

Тональность фильмов об Индиане транслирует зрителю уверенность, что герой, скорее всего, не погибнет и справится со своими задачами. Но внутри такого мифического нарратива в тот момент, когда Джонсы старший и младший связаны в логове нацистов, мы не то чтобы очень сомневаемся в хорошем исходе, но на какое-то время теряем в своем сознании ясную связь между этой точкой и точкой победы.

Иногда выход не обнаруживается, и это еще более «жизненный» элемент. Точнее, выход заключается в идее, что жизнь всегда продолжается . В конце третьего сезона «Родины» сержант Броуди (любовный интерес героини) повешен. На момент написания этих строк авторы пока еще не воскресили его, но именно такого решения проблемы мы ожидаем. Выбора два: либо Броуди погиб «насовсем», и этого быть не может, потому что этого не может быть, либо он остался жив. Проходит четвертый сезон, пятый, а Броуди все нет. И тем не менее Кэрри живет дальше, растит их ребенка, занимается новыми проблемами, в ней даже пробуждаются чувства к другому мужчине. Жизнь продолжается. Свет не сошелся клином на Броуди, хотя его уже не стереть из прошлого Кэрри, он отец ее ребенка, и, в общем, я не удивлюсь, если он все же внезапно оживет.

Но в момент смерти Броуди мы ощущаем мощный прилив адреналина, у нас перехватывает дыхание, после такого события непонятно, как жить дальше, но случились две вещи: нас смогли поразить и вызвать сильную эмоцию (расхожее заблуждение заключается в том, что зритель в кинотеатре желает испытывать только позитивные эмоции) – и нам очень интересна дальнейшая судьба сюжета, в котором Броуди больше нет, ведь это означает новую страницу в жизни Кэрри, новую систему персонажей, новый формат отношений с ними. Сюжетный движок, завязанный на отношениях Кэрри и Броуди, завершил свой ход, а значит, появится другой. И все это время мы заигрываем с шальной мыслью: а вдруг?

Тот же эффект производят все погибшие герои «Игры престолов». В Семи королевствах ошеломляющие смерти относительно часты, так что здесь этот эффект к шестому сезону уже не так силен, как смерть Броуди, но принцип тот же. Люди, даже значимые, смертны, и, благо персонажей в сериале предостаточно, всегда остается кто-то, благодаря кому приключения продолжаются. Лишь одна смерть невозможна: смерть сюжета.

Один из особенно памятных моментов сериала «24 часа»: по требованию террористов Джек Бауэр вынужден убить своего босса, начальника Лос-Анджелесского отделения агентства по борьбе с террором. Тикают часы, ищутся решения, возможности оттянуть приговор, но ставки слишком велики, есть приказ свыше – выполнить требования террористов, чтобы выиграть время и спасти десятки тысяч жизней. Кошмарная ситуация, в которую мы просто не можем поверить. Мозг говорит нам: так сюжет завершиться не может. Что-то должно помешать, найдется альтернатива, произойдет спасение в последний момент. Все новые сюжетные детали оттягивают исполнение приговора, заставляя нас все больше надеяться на лучшее (начиная с отказа президента США выполнить требование террористов в начале серии – и, сорока минутами позже, заканчивая сценой, где начальник Джека не в состоянии убить себя сам и передает пистолет Джеку). Когда звучит выстрел, зритель ошарашен. Это последний кадр серии, за которой следует традиционное цифровое табло часов, отмеряющих последние секунды часа, только не с обычным громогласным тиканьем, а на этот раз в полной тишине.

Люди в темных очках преследуют женщину в черном обтягивающем костюме, которая зависает в воздухе, бегает по стенам и расправляется с группой полицейских за секунды. Женщина и ее преследователи прыгают по крышам домов… Она направляется к телефонной будке… Агент в темных очках почему-то оказывается за рулем проезжающего грузовика и направляет его на будку… В разгромленной будке женщины нет – она исчезла, как из шляпы фокусника.

Что все это значит? Что происходит? Мы пока не знаем, но прикованы к экрану.

Подход «Объясним потом» особенно хорошо заметен в сюжетах, представляющих зрителю сложный, незаурядный (мифический) мир, с которым зритель еще не сталкивался раньше: «Матрица», «Начало», «Остаться в живых». Пожалуй, это связано с тем, что, если делать интригующую загадку из событий, которые впоследствии получат не особенно удивительное объяснение, может последовать разочарование зрителя.