Айн Рэнд - Голос разума. Философия объективизма. Эссе

Поскольку фундаментальный вопрос этики состоит в определении того, что такое благо, то именно она должна определять уместность или недопустимость применения силы. Например, если благо (как многие думают) – это следовать божественным предписаниям, то предотвращать распространение порнографии, или ограничивать употребление алкоголя, или восхвалять атеизм будет добродетелью, даже с применением силы. Если молитва – это долг, если действие само по себе – благо, независимо от знания или рациональных интересов человека, то почему бы не заставить индивида молиться во имя славы Господней? Сколько «грешников» за всю историю человечества было убито и подверглось пыткам, чтобы спасти их души и удовлетворить Бога? Какое логическое значение имеет несогласие жертвы в этой концепции блага?

Нельзя заставлять людей верить в существование того, что находится выше их понимания, а затем утверждать, что свобода, означающая право действовать, исходя из суждений собственного разума, – предпосылка добродетели. Моральная система, призывающая человека уступить свой разум высшему авторитету, несовместима с принципом, что индивид должен прожить жизнь, руководствуясь собственным мышлением. Если послушание – это добродетель, то свобода мысли и действия не может быть правом.

Большинство светских моральных систем тоже конфликтует с принципом свободы. Если благо – это эгалитарное общество, то отнимать деньги у богатых и отдавать их бедным будет добродетелью. Если благо – то, что доставляет наибольшее удовольствие наибольшему числу людей, то добродетелью будет убить кучку «нежелательных людей» по решению большинства. Если благо – это слияние «нереального я» индивида с коллективным и органическим целым всего человечества, то установить тоталитарное государство будет добродетелью.

Зло применения силы состоит в том, что сила отрицает разум. Она заставляет жертву действовать не на основе ее независимых суждений, а под дулом пистолета. Только если разум выступает добродетелью, сила считается грехом. Придерживаться разума как добродетели требует от человека особенной моральной системы. Здесь требуется мораль, критерий которой – человеческая жизнь и которая признает, что выживание человека зависит от его рациональности. Именно на таком этическом основании можно показать, что применение силы направлено против жизни и потому аморально. При таком подходе свобода действительно выступает предпосылкой добродетели.

Но если разум не является моральной ценностью, если в основе добродетели лежит догматичный долг или субъективные желания, то человеческое понимание добра и зла просто не имеет значения для морали и фактически ей препятствует. Тогда нет оснований запрещать применение силы в отношениях между людьми, и более того: сила становится незаменимой для соблюдения недоказуемых моральных императивов. Без разума нет места соглашениям и разногласиям, кроме как с помощью кулаков и пуль.

Вопреки всем фактам, либертарианство утверждает, что нет необходимости ни в концепции индивидуальных прав, ни в моральной системе, ни в философских идеях, а нужна лишь либертарианская максима о «свободе» как предпосылке достижения ценностей человека независимо от степени их иррациональности.

Эти бессмысленные рассуждения ставят под либертарианский зонт даже марксизм и нацизм. В конце концов, ценности освобожденного пролетариата или чистой арийской расы можно достичь, должны бы возразить либертарианцы, только благодаря добровольным действиям. Марксистам и нацистам не нужно отвергать свои философские теории: им лишь нужно призвать владельцев заводов отдать свою собственность государству, а владельцев издательств – подчиниться взглядам Министра пропаганды, а евреев – маршем пройти к газовым камерам… и все это добровольно ! Если гитлеры и сталины хотят внедрить в государстве добродетель абсолютного подчинения, скажет им Ротбард, они должны убедить людей подчиниться добровольно. Другими словами, цели варваров и убийц достигаются только при политической свободе.

Нет ничего антилибертарианского в основных моральных предпосылках диктатуры. Этические ценности и цели Советской России и нацистской Германии (как и любых других) полностью соответствуют либертарианству; а вот их средства принуждения – нет.

Либертарианство – одна из версий морального субъективизма. Здесь все ценности равнозначны и поэтому не имеют отношения к вопросу о политической свободе. Следовательно, этика полностью исключается из либертарианского учения. Не должно быть и намека на мнение относительно моральных ценностей.

Например, в 1978 г. в программе Либертарианской партии появилось высказывание по вопросу о расовой дискриминации: «Мы презираем фанатизм как иррациональное и отвратительное явление» [125] From the 1978 Libertarian Party Platform, p. 2. . Впоследствии это утверждение было признано несовместимым с либертарианством. «Такому морализму просто нечего делать в нашей программе, – сказал бывший председатель партии. – Фанатизм не противоречит основным принципам либертарианства… Презирать его – значит выносить моральное суждение, а не делать политическое заявление» [126] Michael Grossberg, «Let’s Limit the Platform to Libertarianism», Frontlines , Sept. 1979, p. 4. .

Во втором разделе программы, посвященном здравоохранению, предлагалось презирать государственные ограничения в отношении научных исследований, особенно «попытки прекратить изучение рекомбинантной ДНК, которое привело к способу увеличивать запас таких полезных для человека белков, как инсулин, и приоткрыло тайну наследственных заболеваний, структуры бактерий, вирусов и характера иммунной реакции» [127] From the 1982 Libertarian Party Platform, p. 6. . Это утверждение также было признано недопустимым, так как «научные исследования и улучшения медицинских технологий – это ценности, которым нет места в программе Либертарианской партии… А как же те либертарианцы, которые не ценят изучение рекомбинантной ДНК?» [128] Grossberg, op. cit ., p. 5.

Ведущий либертарианский писатель и оратор Уолтер Блок [129] Уолтер Блок (р. 1941) – американский экономист, представитель австрийской экономической школы, либертарианский теоретик, приверженец идей анархо-капитализма. подтверждает неприязнь движения к моральным принципам. Он спрашивает, должно ли либертарианство «быть честным и правдивым» и должно ли оно вовлекать не просто «бесплотную идеологию», а «оживляющий идеал или дух, который придаст движению цель». И отвечает уклончивым «нет». «Нашему движению достаточно бесплотной идеологии, то есть ее принципа неагрессивности. Любой дополнительный “оживляющий идеал” или “дух” без всякой необходимости и несправедливо заставит уйти настоящих либертарианцев, ведь несмотря на их согласие с запретом применения силы, они могут не сойтись с этим неопределенным и невыразимым “духом”». Относительно вопроса честности: «Ложь не нарушает принципы либертарианства… вы никому не должны говорить правду, если вам за это не платят» [130] «Letter to the Free Libertarian ». The Libertarian Forum , April 1976, pp. 4, 5. .