Айн Рэнд - Голос разума. Философия объективизма. Эссе

Мы воспринимаем обращение к врачам как должное, словно бы современные лекарства, больницы и доктора – факты природы, которые всегда были, есть и будут. Многие воспринимают как должное не только простое медицинское вмешательство, но и чудо-лекарства и чудо-процедуры, которые были старательно разработаны врачами и учеными: например, новейшая лучевая терапия для лечения рака груди, или ювелирная аккуратность в хирургии головного мозга, или такое захватывающее дух открытие, как пересадка искусственного сердца, выполненная доктором Уильямом Деврисом. Большинство из нас ожидают, что врачи будут каждодневно совершать свои подвиги, старательно избавляя нас от боли, тем самым улучшая качество нашей жизни и добавляя нам прожитых лет.

Медицинской системе США завидует весь мир. Богачи из других стран, когда заболевают, не летят больше в Москву, Стокгольм или Лондон – они летят сюда. Несмотря на множество жалоб на медицинских работников, мы тоже знаем – знаем, как хороши наши врачи и как сильно мы зависим от их знаний, умений и стараний. Предположим, вам нужно поехать в шестимесячный круиз без единой остановки в порту и на вашем судне было бы достаточно провизии и моряков, но вам нужно выбрать еще одного специалиста. Возьмете ли вы с собой адвоката? Бухгалтера? Конгрессмена? Стали бы вы приглашать любимую кинозвезду? Или же вы бы сказали: «Давайте возьмем врача. Вдруг что-то случится?» Именно от ужаса ответа на этот вопрос нас спасает врач.

Я не утверждаю, что все врачи прекрасны – это не так; или что все они обладают хорошим чувством такта – не все; или что их профессия без недостатков – как и в других сферах, в современной медицине хватает ошибок, слабостей и пороков. Однако не эти явления будут темой моего выступления, и они не отменяют двух фактов: во-первых, наши врачи, несмотря на все их ошибки, дарят нам лучшее в мировой истории состояние здоровья, и, во-вторых, ради нас они живут изнурительно и трудно.

Я родом из семьи медиков и могу рассказать, на что похожа жизнь врача. Большинство докторов годами безостановочно учатся в медицинских школах, а затем безостановочно работают до конца своей жизни. Мой отец был хирургом и ежедневно проводил операции с семи утра до полудня, затем делал обходы; с двух дня и до шести вечера он принимал пациентов в своем кабинете. Когда он приходил домой ужинать, если вообще приходил, то телефон звонил не переставая: просившие совета медсестры, желающие обсудить тяжелые случаи врачи, описывающие свои недомогания пациенты. Когда у него выдавалась минута (обычно поздно ночью или в воскресенье после обходов), он читал медицинские журналы (или писал статьи для них), чтобы быть в курсе последних научных исследований. Мой отец не был исключением. Именно так живут и работают большинство докторов.

Профессия не только отнимает много времени, но и создает постоянное напряжение, ведь врачи непрерывно погружены в кризисные ситуации : несчастные случаи, болезни, травмы, близкую смерть. Даже когда заболевание не представляет большой угрозы, пациент часто боится смерти, и его надо успокоить, а иногда ему требуется и психологическая поддержка. Давление на врача никогда не ослабевает. Если он захочет сбежать хотя бы на ужин, скорее всего, у него не получится: наверняка ему позвонят и вызовут в больницу быстрее, чем принесут первое блюдо.

Врач должен не просто жить и работать под колоссальным давлением, но и думать – ясно, объективно, по-научному. Медицина – это сфера, требующая большого объема специализированного теоретического знания, и, чтобы правильно применить его в каждом конкретном случае, врач должен постоянно принимать точные и мучительно сложные решения. Чаще всего лечение – это не простая процедура, включающая очевидный план действий: оно требует баланса между огромным количеством переменных и клинической экспертизы. И врач должен не только оценивать, но и делать это быстро: часто он должен действовать сейчас . Он не может ходатайствовать в суде, перед клиентом или работодателем о переносе решения. Он ежедневно сталкивается с безжалостным графиком самой природы.

Я безмерно восхищаюсь такой жизнью врачей, основанной не на желании альтруистического самопожертвования, а на эгоистических мотивах, что и позволяет им выживать. Большинство врачей любят медицину и находят свою работу увлекательной задачей для прикладной науки. Они горды (и в основном заслуженно) тем, что умеют наблюдать, оценивать, действовать, лечить. Надо отдать им должное: они ожидают за свой труд материального вознаграждения; они хотят хорошо жить, и это меньшее, что могут предложить им люди в обмен на врачебные услуги. Как правило, они зарабатывают на жизнь самостоятельно, не в качестве «шестеренки» на субсидируемом государством предприятии, а в качестве частного предпринимателя. Врачи – одни из последних капиталистов, оставшихся в нашей стране. И они же – одни из последних индивидуалистов, когда-то населявших эту великую землю.

Если бы я ничего не знал о современном мире, кроме сущности наших политиков и философии, представляемой медицинским сообществом, я бы предсказал неизбежное и катастрофичное столкновение между правительством и врачами. Чисто теоретически я бы предсказал разрушение профессии врача государством, которое везде и всюду поддерживает и награждает все, полностью противоположное мышлению, усилиям и достижениям.

Эта катастрофа действительно происходит и повлияет как на будущее врачей, так и на ваше.

Для понимания происходящего сегодня в медицине нужно вернуться к началу, то есть к 1965 г., когда программы Medicare и Medicaid прошли чтения в конгрессе благодаря усилиям президента Линдона Джонсона. Первая программа покрывает большинство затрат на лечение людей старше 65 лет независимо от их дохода. Вторая – страховая программа для бедных любого возраста.

Те, кто противостоял плану Джонсона, утверждали, что государственное вмешательство в медицину аморально и на практике приведет к разрушительным последствиям. Ни один человек не имеет права на медицинскую помощь: если он не в состоянии заплатить за то, что ему нужно, то пусть рассчитывает только на добровольную благотворительность. Государственное финансирование медицинских затрат, даже предназначенное для конкретной группы населения, неизбежно приведет к порабощению врачей и, как следствие, к серьезному снижению качества медицинского обслуживания для всех, включая бедных и пожилых.

Сторонники программ Medicare были непоколебимы. Альтруистическое служение нуждающимся, говорили они, – это человеческий долг. Ужасно, говорили они, когда пожилые люди зависят от частной благотворительности; «критерий платежеспособности» не совместим с человеческим достоинством. Они добавляли, что правительство даже близко не подойдет к контролю за врачами и их методами лечения. Мы просто хотим, чтобы государство оплачивало счета.