Лодевейк Грондейс - Война в России и Сибири

Семенов, не вникая в подробности многочисленных возмутительных поступков, о которых отчасти не знал, и в которые отчасти, как он говорил, не верил, так как расследования их не подтверждали, пустил все на самотек. В крайних случаях он наказывал нескольких виновных, но подобные запоздалые меры плохо понимались и принимались офицерами, привыкшими к неограниченной свободе, они сразу же угрожающе ощетинивались [448].

Личные амбиции атамана Семенова не распространялись дальше Забайкальского, Амурского и Уссурийского краев. Он мечтал о господстве в Монголии, и мне кажется, в более спокойное время преуспел бы в этом. Русский рожден для того, чтобы править монголами.

Когда говорят, что события подтвердили, что не Семенову было управлять Дальним Востоком, то следует уточнить, что дело тут не в Семенове. В этом краю маленьких коммун, одержимых идеей независимости, никакое правительство без надежной и преданной полиции не могло заменить исчезнувшее законное. Каждое новое правительство встречали рукоплесканиями, потому что оно прогоняло старое. Если бы Семенову удалось выбить красных из Читы, он бы вернулся в свою столицу с триумфом. Скажу больше, адмирал Колчак по настоянию представителей союзников давно признал его атаманом, то есть главой региона и командующим армейскими корпусами, иными словами, крупным русским сановником. А на излете своего правления назначил его главнокомандующим всеми военными силами Сибири [449]. Кроме великолепной деятельности в начале пути у атамана было еще законное право преемственности на военную власть в Сибири, чего не было ни у одного генерала Владивостока.

Мнения на счет Семенова разделились. Одни возражали, не считая его способным на руководство. Справедливо, но довод неосновательный для страны, где свершившийся факт всегда принимается как должное.

Другие не возражали, опасаясь новых проблем, так как атаман никогда бы не принял их возражения. Смелостью, здравым смыслом, умением влиять на людей он, как им казалось, заслужил свое назначение, но его ограниченность пойдет ему во вред.

Место Семенова было там, где ему сопутствовал успех: на фронте. Он боевой офицер, вдохновитель великолепных солдат, которые умеют идти за тем, кто умело их ведет. Ему простили бы его промахи, памятуя, что воспитанием и конкретностью мышления он плоть от плоти старинных казачьих воителей. Разумное правительство, составленное из опытных государственных деятелей, использовало бы Семенова, уважив его самостоятельность, в качестве походного атамана, кем он и был выбран казаками. Ему необходимо было внушить, что сила может быть только орудием, но никогда не основой управления.

В конце января 1918 г. сопротивление русских советскому режиму окончательно угасло. В России армия добровольцев сдала Дон. В Сибири русские офицеры, оглушенные нескончаемой чередой несчастий и неудач, разбрелись, не имея вождя, и старались всеми сила ми перебраться в Соединенные Штаты или в Европу, куда консулы закрывали им доступ.

И тут из хаоса вынырнула неизвестная фигура, и все консульские канцелярии возложили на нее свои надежды. Офицер Семенов, казак из Забайкалья, приехал в Маньчжурию собирать отряд добровольцев, его отряд стал успешно сражаться с красными.

Генерал Хорват, начальник железной дороги Дальнего Востока, к которому молодой Семенов обратился за помощью, нуждаясь в оружии и боеприпасах, в свою очередь, обратился к правительствам Англии, Франции и США через их представителей в Харбине. Правительство США, которое благодаря мнению своего представителя в Пекине, а также, возможно, мнению консула Мозера и инженера Стивенса, рассчитывало заключить договор с Советами, дважды отказало в любой помощи. Англичане мгновенно выдали сумму в 100 000 рублей, а затем стали выдавать по 300 000 рублей в месяц (10 000 фунтов стерлингов), часть из которых платило французское правительство. К японцам Хорват не обращался.

Что касается вооружения и технической поддержки, вопрос был более сложным. Французы и англичане были заняты Западным фронтом. В феврале в военное министерство Англии обратился генерал Танака, военный атташе Японии в Лондоне, с просьбой японского правительства обратить особое внимание на командира Семенова, который заслуживает незамедлительной поддержки. Королевское правительство дало свое согласие. Министр Тэраути [450]послал своего агента [Т.] Каваками, а затем генерала [М.] Накадзима к Хорвату с предложением поставить вооружение. Генерал попросил у них [451]официальных гарантий от правительства, что Япония не претендует на территориальные выгоды. Генерал Накадзима ответил, что Япония надеется только на концессии в области коммерции. Его заявление подтвердили депеши генералов [Г.] Танака и [М.] Тэраути и барона [С.] Гото: «Япония хочет дружеских отношений с Россией».

В марте 1918 г. Троцкий вел с союзниками серьезную игру. Наступление на Париж еще не началось. Союзнические миссии, обманутые подставными лицами, надеялись восстановить в России фронт против немцев, и Троцкий всячески поддерживал эти надежды. Английский посол [Б.] Локкарт в Москве и [К.] Хитц-Вильямс в Киеве убедили министерство иностранных дел изменить политическую ориентацию. С этого момента английские дипломаты перестали консультировать своих русских коллег на Дальнем Востоке, и им было отказано в употреблении шифров в их депешах. Начиная с апреля 1918 г. англичане живо отговаривают японцев от помощи Семенову. Японцы не соглашаются, и не без оснований: месяц спустя французы и англичане возобновляют ежемесячные субсидии, которые они будут вносить по октябрь месяц того же года.

До июня 1918 г. субсидии французского правительства получает князь [Н. А.] Кудашев, министр в Пекине, с тем, чтобы передавать их Хорвату (и Колчаку). Таким образом, Семенов считался подчиненным офицером на службе политического центра в Харбине. Однако скоро было замечено, что субсидии в основном тратятся на создание формирований, которые не проявляют желания сражаться. Французское правительство стало отправлять финансовую помощь непосредственно Семенову, что сделало его практически независимым.

Семенову, патриоту, храброму, но ограниченному офицеру, англичане противопоставили адмирала Колчака, чей достойный, хоть и не без необузданности, характер и деятельность в качестве командующего черноморским флотом снискали всеобщее уважение. Колчак не сумел поладить ни с мелкими командирами, вроде [Г. М.] Семенова, [И. П.] Калмыкова, [И. М.] Гамова и др., обладавшими безусловными достоинствами, ни с японцами, которых он шокировал экстремистскими высказываниями и действиями, каких, похоже, генерал Накадзима ему не простил. Когда Колчак все-таки понял, что русским в одиночку не справиться, и обратился в военное министерство в Токио, помощи он не получил.