Эми Оделл - О дивный модный мир. Инсайдерские истории экс-редактора Cosmo о дизайнерах, фэшн-показах и звездных вечеринках

– Большую часть времени я провожу в офисе, – объяснила я. – Когда нужно собирать новостные блоги, практически не остается времени выходить в свет.

– Мне нравится, когда репортеры бывают на людях, все видят, – сказала Анна. Вероятно, она имела в виду модные мероприятия и посещение шоурумов, то есть осмотр висящей на стойках одежды. Мало у кого из работающих в интернете журналистов в Нью-Йорке есть время на это.

– Я была бы рада оторваться от рабочего места и посещать больше мероприятий, – сказала я. – К сожалению, сейчас это не входит в мои обязанности.

Анна действительно казалась застенчивой, как и предупреждала моя советчица. Она часто опускала глаза, не смотрела в лицо, что можно было принять за признак нервозности. Могу понять, поскольку сама – стеснительная и неловкая; и тот факт, что я удачно проходила собеседования, идет вразрез с моей природой. Полагаю, единственное, что работает в мою пользу при всей моей робости, неуклюжести и неумении продать себя (на собеседовании, во время интервью со знаменитостями), это моя очевидная прямота. Я не способна скрывать свои эмоции и мнение, не умею вешать лапшу на уши. И у меня не было намерения врать или притворяться на этом собеседовании. Во-первых, я была для этого слишком испугана. А во-вторых, предупреждение не делать вид, что я разбираюсь в теннисе, беспокоило меня, как шипы на обуви от Christian Louboutin, не дававшие покоя Марку Холгейту.

– Чем вы занимаетесь по выходным? – спросила Анна.

К счастью, этот ответ я отрепетировала.

– Мой приятель учится в магистратуре в Бостоне, в Гарвардской школе бизнеса, поэтому я часто езжу к нему по выходным. Но работы так много, что иногда приходится сидеть за компьютером по субботам и воскресеньям. И еще я бегаю: каждое утро – от трех до пяти миль, – похвасталась я.

– Это вам на пользу, – восхищенно произнесла Анна. Зная, что она – спортивная женщина, которая тратит много времени и энергии на фитнес, я подумала, что было правильно подчеркнуть это.

– Спасибо, да, я люблю бегать. Поэтому каждые выходные стараюсь увеличить дистанцию – от шести до десяти миль. И, конечно, я встречаюсь с друзьями.

Но Анна желала большего, что было понятно по ее лицу.

– Музеи? – спросила она.

– О, – начала я, пораженная ее вопросом. Музеи? Посещаю ли их? – Разумеется, разумеется, время от времени я хожу туда.

– Что вы видели в последнее время? – настаивала она.

– Хм…

Музеи. Кто в свободное время ходит туда? Я наслаждаюсь, глядя на картины, старинную мебель и скульптуры с надписями на латинском языке; испытываю особое удовольствие, находясь в огромных зданиях с прекрасной системой кондиционирования воздуха. Но не ищу мест, привлекающих толпы туристов, не вижу смысла в том, чтобы в выходные пораньше выйти из дома и попасть на только что открывшуюся выставку. Поэтому нет, музеи не вписываются в мой образ жизни; я – некультурный человек, который ходит туда раз в год, когда семья собирается в городе и нужно чем-то заняться. Что-то вроде боулинга.

Думаю, Анне хотелось, чтобы я ответила: «О, я только что с удовольствием посетила выставку [ВСТАВЬТЕ СЮДА ИМЯ ЗНАМЕНИТОГО ХУДОЖНИКА] в Музее современного искусства».

Или: «Я шесть лет изучала латынь, поэтому посещение римского крыла в музее Метрополитен для меня – бальзам на душу». (Я и вправду шесть лет учила латынь!) Но нет, я не могла думать ни о чем, кроме моды.

– Я взяла за правило ходить и смотреть некоторые вещи, например выставку в Институте костюма. – Это ежегодный праздник, который устраивает журнал Vogue , его еще называют «Оскаром» Восточного побережья. – Скоро откроется выставка в Испанском институте, я с нетерпением жду ее. – К счастью, в тот день я прочитала пресс-релиз об этой выставке, поэтому завязала «узелок на память», чтобы упомянуть во время разговора. Это произвело впечатление на Анну, она кивнула – словно я заработала очко. Но, конечно, она поняла , что я старалась заработать его.

– А каковы ваши цели? – спросила Винтур.

– В смысле профессиональные?

– Ммм.

– У меня их три. Первая – написать книгу. Вторая – управлять собственным женским онлайн-журналом. Третья – увидеть свое имя в журнале Vogue .

Анна засмеялась. Честно говоря, слегка снисходительно. Как будто знала, что мои попытки тщетны, потому что я – тупица, избегающая музеев и предпочитающая смотреть реалити-шоу «Пляж», вместо того чтобы пойти в ботанический сад. Я попыталась напомнить себе, что человек, проводящий собеседование, хочет , чтобы ты получила работу. Но я так и не поняла, желает ли Анна, чтобы я работала в ее команде. Ее как будто позабавили мои слова.

– А как насчет истории моды? – продолжала она.

– Не очень, – сказала я. И до сих пор жалею об этом ответе. В то время я знала об истории моды немало, но побоялась расспросов. – Работаю над этим и стремлюсь пополнить свои знания.

– Но вы можете сопоставить с контекстом? Десятилетия? Дизайнеры? Ориентируетесь в этом?

– О да, конечно, – поспешила ответить я.

– У вас есть вопросы ко мне? – спросила Анна.

Безусловно, вопросы были! Я могла бы спросить: «Вы любите кошек?» Или: «Соблюдаете низкоуглеводную или низкокалорийную диету?» Но я оговаривала этот момент с наставником, поэтому вопрос у меня был: я сделала карьеру на том, что не писала в стиле журнала Vogue – скорее относилась к моде саркастически. Именно это помогло мне найти аудиторию и увеличить количество подписчиков своего блога. Поэтому было довольно странно, что я находилась на собеседовании именно в журнале Vogue . Ведь я заработала себе имя на том, что скептически относилась ко многому из того, о чем журнал пишет и что рекомендует. Вместо того чтобы спросить: «Что вы курили, когда отдали распоряжение Марку позвонить мне по поводу этой работы?» – я сказала:

– Я полагаю, что нашла собственную нишу: я журналист, который пишет о моде с юмором и имеет собственную точку зрения. И хотелось бы понять, подойду ли я вам.

– В журнале Vogue мы прославляем моду, – ответила Анна. – Это не означает, что вы не можете иметь собственного мнения или вам запрещается шутить. Vogue приветствует талантливых журналистов и твердые убеждения. – В сущности, она говорила о том, что в ее журнале мало места для скептицизма. Несмотря на скепсис, с которым штатные сотрудники относятся к каждому новичку, многое из того, что публикует журнал, исключает всякий скепсис. Я же ко всему отношусь скептически. Мне кажется, что к каждому стулу, на который я собираюсь сесть, приклеена жвачка, и я не могу смотреть на бралетты с бахромой на подиуме, не задумываясь о скрытых мотивах дизайнера. Он хочет, чтобы мы выглядели идиотками, я уверена в этом.