Джон Хемминг - Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации

Наконец, сам Сайри-Тупак вывел этот вопрос из тупика и принял свое решение. К этому времени он уже достиг совершеннолетия и был коронован императорским венцом и получил титул Манко-Капак Пачакути Юпанки. Его решение было смелым и реалистичным, но в то же время меркантильным и негероическим. Сайри-Капак решил принять предложение испанцев, покинуть Вилькабамбу и поселиться в Перу, оккупированном испанцами. Он сказал своим колеблющимся приверженцам: «У нас никогда не было таких мощных укреплений, как сейчас; и мы сейчас готовы к войне как никогда. Верно, что здесь я хозяин всего, чего бы мне ни захотелось в разумных пределах, так как все индейцы приходят сюда и служат мне, делая свою работу. Но вы должны принять во внимание, что Солнце хочет, чтобы я ушел отсюда, с тем чтобы мои владения увеличились, а также потому, что там я мог бы быть спасением своей семьи и вас всех. И подумайте, как это будет правильно навестить наших соседей и друзей. Ведь нам хочется побывать в тех краях, где мы родились и куда так сильно влечет нас наше естественное желание. Поэтому я говорю вам, что я хочу уехать, хоть я и знаю, что это может стоить мне жизни». Многие из приверженцев Сайри-Тупака решили сопровождать его. Последовали восемь дней празднеств с обильными возлияниями, «с большим весельем, хотя некоторые из самых старых вождей были невеселы из-за отъезда». Решение Сайри-Тупака означало, что он прекращает борьбу своего отца за независимость, отказывается от своей власти в качестве Инки, которую он формально унаследовал, и покидает заросшие лесом холмы, среди которых он провел свои детство и юность. Позднее его более старший, но незаконный брат Титу Куси Юпанки утверждал, что он и другие индейские вожди решили отправить Сайри-Тупака проверить честность испанцев, а также, возможно, еще и потому, что он не соответствовал их представлениям о несгибаемом партизанском вожде. Было знаменательным то, что, когда Сайри-Тупак покинул Вилькабамбу 7 октября 1557 года, он не взял с собой королевский венец.

Сайри-Тупак вышел на королевскую дорогу в Андауайласе в начале ноября и направился в Лиму. Он путешествовал в паланкине, «как правитель и король Перу», но паланкин был не золотым, как в дни империи инков. Его сопровождали и несли 300 воинов из Вилькабамбы, которые принадлежали к племени чунчо и лесному племени анти. «Местные вожди и индейцы провинций, через которые пролегал его путь, выходили и выстраивались вдоль дороги, чтобы оказать ему прием и отпраздновать его появление так, как они могли. Но в их празднествах было больше горестных стенаний, чем радости, — так велик был контраст между нищетой настоящего и величием прошлого». Инка оставил свою молодую жену в Хаухе и проследовал на побережье, отправив вице-королю в подарок два подноса и кувшин с золотом на сумму 5 тысяч песо. Каньете послал в ответ прекрасную одежду для Инки и его жены, мула стоимостью 500 песо и «чепрак из черного бархата, обшитый серебряным галуном, с серебряными стременами».

Сайри-Тупак прибыл в Лиму 5 января 1558 года. Он был первым и единственным Инкой, который посетил столицу испанцев в Перу. Вице-король послал весь городской совет встречать Инку на краю города и поселил его в своем дворце. Каньете встал, когда вошел Инка, и «усадил его рядом с собой в присутствии членов городского совета». Прошло уже двадцать пять лет с тех пор, когда испанский правитель встречался с независимым коронованным Инкой в последний раз. Но с того времени, когда завоеватель Писарро один противостоял надменному победоносному Инке Атауальпе, фортуна необратимо переменилась. Спустя несколько дней после прибытия Сайри-Тупака пригласили на банкет во дворце архиепископа Херонимо де Лоайсы. В конце трапезы внесли большой серебряный поднос, на котором лежал указ, подтверждающий, что вице-король дарует Инке земельные владения. Далее предание гласит, что Инка, вероятно раздраженный театральностью этого жеста, выдернул нить из серебряной кисточки на скатерти, поднял ее вверх и сказал, что эта нить по сравнению со всей скатертью находится в такой же пропорции, что и земли, которые ему сейчас даровали, по сравнению со всей империей его деда. Его сравнение не было лишено здравого смысла.

Хотя они и являлись крохотным клочком империи инков, земли, дарованные Сайри-Тупаку, делали его очень богатым человеком в колониальном обществе. В указе содержалось положение, дающее Инке звание аделантадо (наместника) и маршала долины Юкай. Его главным земельным владением было поместье вокруг Оропесы, которое располагалось на более возвышенном краю этой очаровательной долины, в которой Инки раньше строили свои загородные резиденции. Земли Оропесы к тому моменту были возделаны испанцами: на них были виноградники и поля зерновых, поэтому на них было относительно мало платящих дань индейцев. Но другие энкомьенды Сайри-Тупака были гораздо более доходными. Среди них была Хакихуана, расположенная на равнине северо-западнее Куско, — одна из самых богатых энкомьенд в Перу, не так давно конфискованная у мятежника Франсиско Эрнандеса Хирона. Два других земельных владения этого же мятежника включали в себя горную цитадель Пукара, расположенную у дороги на Титикаку. Таким образом, Сайри-Тупак получил во владение земли, на которых в 1548 году потерпел поражение Гонсало Писарро, а спустя шесть лет — Эрнандес Хирон. Индейцы в этих богатых поместьях платили своему новому хозяину ежегодно свыше 17 тысяч золотых песо, что эквивалентно 71 килограмму золота: Сайри-Тупак стал крупным землевладельцем с ежегодной рентой, составляющей в нынешнем исчислении около 150 тысяч долларов, или 60 тысяч фунтов стерлингов. А вицекороль Каньете, находясь под впечатлением от королевского статуса своего гостя и радуясь своей дипломатической победе, даровал ему эти земли не сроком на два поколения, как обычно, а навечно.

Из Лимы Сайри-Тупак со всей королевской свитой направился в Куско. И снова на протяжении всего пути его приветствовали и чествовали индейские общины. В Уаманге пожилой конкистадор Мигель де Эстете вручил Инке королевский головной убор, который носил Атауальпа. Испанцы хотели, чтобы их протеже носил знаки королевского отличия, но ему, вероятно, не очень хотелось носить трофей, отнятый испанцами у его казненного дяди, особенно потому, что Атауальпа был заклятым врагом его отца Манко.

Индейцы в Куско проявили трогательную радость оттого, что молодой Инка и его жена были среди них. Бернабе Кобо писал, что «они организовали великолепный прием, во время которого все рода и все общины индейцев вышли со своими праздничными атрибутами. Инка и его королева вступили на свои паланкины, богато украшенные парчой и драгоценными камнями. Сайри-Тупак великолепно представлял своего деда Уайна-Капака, так как индейцы утверждали, что он очень сильно на него похож». По словам Гарсиласо, празднества включали в себя бои быков, и повсюду были выставлены щиты из тростника; «я сам был тому свидетелем, так как был одним из тех, кто ставил их». Сайри-Тупак разместился в доме своей тетки Беатрис, которая на тот момент была замужем за испанским солдатом Диего Эрнандесом. Его повели осматривать все архитектурные памятники предков, где он был встречен с большим почтением индейской знатью Куско.