Юрий Радеев - Основатели кибернетики. История кибернетической мысли

Важность работы Шеннона нельзя переоценить: «это все равно, что говорить о влиянии изобретателя алфавита на литературу».

Теория информации с самого начала пленила аудиторию, намного более широкую, нежели та, для которой она была предназначена. Специалисты в лингвистике, психологии, экономике, биологии, даже музыканты и художники стремились объединить теорию информации со своими дисциплинами.

Джон Р. Пирс, бывший коллега Шеннона и заслуженный профессор Стэнфордского университета, сравнил теорию информации (вернее, «широкое злоупотребление» ею) с двумя другими глубокими и неверно истолкованными научными идеям: принципом неопределенности Гейзенберга и теорией относительности Эйнштейна.

Некоторые физики пошли на все, лишь бы доказать, что энтропия теории информации математически эквивалентна энтропии в термодинамике. По словам Дэвида Слепиэна, бывшего коллеги Шеннона по Bell Labs, многие инженеры «просто запрыгнули на трамвайную подножку, не понимая истинной сути теории». В 1956 году работа Шеннона вдохновила создание Общества теории информации IEEE. Вскоре появились экономические, биологические и другие подгруппы. В начале 1970-х годов IEEE Transactions on Information Theory была опубликована статья под названием «Теория информации, фотосинтез и религия», в которой осуждается чрезмерное распространение теории Шеннона.

Шеннон, хотя и скептически относился к некоторым применениям своей теории, не был ограничен в собственных изысканиях. В 1950-х годах в своей гостиной он проводил эксперименты на тему избыточности языка. В них участвовала его жена Бетти, работавшая в Bell, Бернард Оливер, еще один ученый из Bell (а также бывший президент IEEE), а также жена Оливера. Кто-то называл первые буквы слова или слов в предложении, а все остальные пытались угадать продолжение. Другой эксперимент Шеннон поставил в Bell Laboratories. Сотрудники должны были подсчитать, сколько раз в письме появлялись различные буквы, и каков порядок их появления.

Кроме того, Шеннон предположил, что применение теории информации к биологическим системам может оказаться и не натяжкой. «Нервная система – это сложная коммуникационная система, которая обрабатывает информацию весьма неочевидным путём», – сказал он. Когда его спросили, считает ли он, что машины могут «думать», он ответил: «Еще бы! Я машина, и вы машина, и мы оба думаем».

Работа Шеннона в области теории информации и его любовь ко всевозможным устройствам привели его к увлечению «умными» машинами. Шеннон был одним из первых ученых, предположивших, что компьютер может играть с человеком в шахматы. А в 1950 году он написал статью для Scientific American, объясняющую, как эту задачу можно выполнить.

На шахматах дело не закончилось. Шеннон соорудил машину для «чтения мыслей». Она могла играть с человеком в «орел или решка» и угадывать ставку. Прототип построил коллега Шеннона из Bell Laboratories, Дэвид В. Хейгелбаргер. Машина записывала и анализировала прошлые ходы соперника и создавала модели, которые предсказывали бы следующий выбор. Поскольку человеческий выбор почти всегда строится на определенной модели, машина угадывала более чем в 50% случаев. А потом Шеннон сконструировал собственную версию машины и вызвал Хейгелбаргера на легендарную дуэль.

Он также создал машину, способную обыграть любого игрока-человека в настольной игре гекс, которая была популярна среди математиков несколько десятилетий назад. Шеннон построил доску таким образом, чтобы на стороне человека было больше гексов, чем на противоположном. Для победы машине было достаточно «захватить» центральный гекс, а затем просчитать доступные варианты ходов.

Машина могла срабатывать мгновенно, но чтобы создать впечатление, что она обдумывает свой следующий ход, Шеннон добавил в цепь переключатель задержки. Эндрю Глисон, блестящий математик из Гарварда, со словами «ни одна машина меня не побьет» бросил вызов устройству Шеннона. И только когда Глисон, разгромленный в пух и прах, потребовал реванша, Шеннон раскрыл ему секрет машины.

В 1950 году Шеннон сделал механическую мышь, которая могла научиться прокладывать себе путь через лабиринт к медному кусочку сыра без посторонней (на первый взгляд) помощи. В честь героя древнегреческого мифа, нашедшего выход из лабиринта и поборовшего Минотавра, Шеннон назвал мышь Тесеем. Фактически, «мозг» мыши был заключен в наборе схем на вакуумных лампах, которые находились под полом лабиринта. Эти схемы контролировали движение магнита, который в свою очередь контролировал мышь.

Когда в 1977 году редактор IEEE Spectrum предложил читателям создать автономную «микро-мышку» со встроенным «мозгом», которая путем проб и ошибок могла бы пройти лабиринт, а затем на основе своего опыта научиться проходить его без ошибок, ему позвонил бывший коллега Шеннона. Позвонил с тем, чтобы доказать, будто Шеннон уже построил такую машину почти 30 лет назад.

Понимая, что технологии 50-х не позволяли провернуть нечто подобное, редактор все равно связался с Шенноном. В ответ он рассмеялся и рассказал, как провел многих людей по всей стране. Шторы вокруг стола с лабиринтом скрывали механизм от зрителей и были важным компонентом устройства. Когда в 1979 году Spectrum торжественно вручал награды Amazing Micromouse Maze Contest, Шеннон снял Тесея со своего чердака, погрузил его в машину и выставил на витрине рядом с механизмом-победителем.

Отвечая на вопросы о перспективах искусственного интеллекта, Шеннон отметил, что современные компьютеры, несмотря на их невероятную мощь, все еще «не достигли человеческого уровня» в плане обработки «сырой» информации. Он подчеркивает, что даже задача по репликации человеческого зрения пока что слишком сложна для машин. Но при этом добавляет: «лично я вполне верю в то, что через несколько десятилетий машины смогут превзойти людей».

В 1956 году Шеннон оставил постоянную должность в Bell Labs (но еще более десяти лет работал внештатно), чтобы стать профессором коммуникационных наук в MIT. В последние годы его новой великой страстью стало жонглирование. Он построил несколько жонглирующих машин и разработал единую полевую теорию жонглирования: если B равно числу шаров, H – числу рук, D – времени, которое каждый шар проводит в руке, F – времени полета каждого шара и E – времени, когда каждая рука пуста, то B / H = (D + F) / (D + E).

(К сожалению, теория не могла помочь Шеннону жонглировать более чем четырьмя шарами одновременно. Он говорил, что его руки слишком малы.)

Шеннон также разработал множество математических моделей для прогнозирования роста акций и протестировал их – успешно, по его словам, – на своем собственном портфеле.

Он даже увлекался поэзией. Среди его работ есть ода кубику Рубика, популярной головоломке конца 1970-х. Стихотворение «Рубрика о кубиках Рубика» написано на мотив композиции Ta-Ra-Ra-Boom-De-Aye, а одна из строф выглядит примерно так: