Юрий Радеев - Основатели кибернетики. История кибернетической мысли

Уважь свой кубик, в чистоте

Держи его и смажь везде.

Но бойся тех, кто этот куб,

Не выпускал всю жизнь из рук.

Не отдавай свой кубик. Вот

– Его сломает обормот.

Предмет – странней не видел свет,

Собрать его ни шанса нет!

[Припев]

Не-раз-ре-шимый куб,

Пусть даже ты не глуп.

Из кожи лезешь, но

Не сможешь все равно.

У самого Шеннона был особый талант, и он с успехом решал головоломку. «Есть разрешимые проблемы, которые тривиальны, и серьезные проблемы, у которых решения нет». Шеннон обладал «фантастической интуицией и способностью формулировать глубокие проблемы, которые возможно решить».

С конца 1950-х годов Шеннон мало что публиковал касательно теории информации. Некоторые бывшие коллеги из Bell Laboratories предположили, что, к тому времени, когда Шеннон ушел в Массачусетский технологический институт, он «перегорел» и устал от собственного творения.

Шеннон опровергал эти заявления. По его собственным словам, он продолжал работать над проблемами в сфере в теории информации вплоть до 1960-х годов и даже опубликовал несколько статей, пускай и не считал большую часть своих исследований достойными публикации. «Большинство великих математиков свои лучшие работы написали в молодости», – отмечает он.

В 1960-х Шеннон также прекратил посещать встречи, посвященные теории информации. В 1985 году он неожиданно приехал на Международный симпозиум по теории информации в Брайтоне. Встреча шла своим чередом ровно до того момента, как прошел слух, что седой мужчина с застенчивой улыбкой, который появляется то там, то здесь, это Клод Шеннон. А ведь некоторые из гостей конференции даже не знали, что он все еще жив.

На банкете организаторы встречи как-то убедили Шеннона обратиться к аудитории. Он говорил несколько минут, а затем, опасаясь, что публика заскучает, выудил из карманов три шарика и начал жонглировать. Люди подбадривали его, а затем выстроились в очередь, чтобы взять автограф. Как позже заметил Роберт Дж. Макэлиэс, профессор электротехники в Калифорнийском технологическом институте и председатель симпозиума, выглядело так, будто «сам Ньютон появился на конференции по физике».

Клод Шеннон умер в 2001 году в возрасте 84 лет после многих лет борьбы с болезнью Альцгеймера и по праву считается одним из величайших инженеров электроники всех времен.

Обращение к истории может принести пользу не только истории. Не исключено, что на пожелтевших страницах мы найдем новые для нас мысли и факты, которые заставят нас взглянуть по-новому на вещи и помогут нам в окончательном логическом формировании кибернетики, которого мы ожидаем. Мы забываем имена великих российских и советских учёных, которые заложили немало основ в фундамент кибернетики.

(1903 – 1987) – русский советский математик, один из крупнейших математиков XX века. Колмогоров – один из основоположников современной теории вероятностей, им получены фундаментальные результаты в топологии, геометрии, математической логике, классической механике, теории турбулентности, теории сложности алгоритмов, теории информации, теории функций, теории тригонометрических рядов, теории меры, теории приближения функций, теории множеств, теории дифференциальных уравнений, теории динамических систем, функциональном анализе и в ряде других областей математики и её приложений. Колмогоров также автор новаторских работ по философии, истории, методологии и преподаванию математики, известны его работы в статистической физике (в частности, уравнение Джонсона – Мела – Аврами – Колмогорова).

В 1959 г. акад. А. Н. Колмогоров в предисловии к книге английского кибернетика д-ра У. Р. Эшби писал: «Сейчас уже поздно спорить о степени удачи Винера, когда он в своей известной книге в 1948 году выбрал для новой науки название „кибернетика“. Это название достаточно установилось и воспринимается как новый термин, мало связанный со своей греческой этимологией. Кибернетика занимается изучением систем любой природы, способных воспринимать, хранить и перерабатывать информацию и использовать ее для управления и регулирования. При этом кибернетика широко пользуется математическим методом и стремится к получению конкретных специальных результатов, позволяющих как анализировать такого рода системы (восстанавливать их устройство на основании опыта обращения с ними), так и синтезировать их (рассчитывать схемы систем, способных осуществлять заданные действия). Благодаря этому своему конкретному характеру кибернетика ни в какой мере не сводится к философскому обсуждению природы „целесообразности“ в машинах и философскому анализу изучаемого ею круга явлений».

«Кибернетика – это наука об управлении сложными динамическими системами. Термин „сложность“ здесь применяется как философская категория. Динамические системы на производстве, в природе и в человеческом обществе – это системы, способные к развитию, к изменению своего состояния. Сложные динамические системы образуются множеством более простых или элементарных систем или элементов, взаимосвязанных и взаимодействующих».

«Предметом кибернетики являются процессы управления, происходящие в сложных динамических системах. Подобные системы постоянно встречаются в производственной деятельности, в естествознании и обществе. Целью советской кибернетики является разработка и реализация научных методов управления сложными процессами для повышения эффективности человеческого труда, – для изыскания наиболее рациональных путей перехода от социализма к коммунизму».

Так к концу 1950-х годов кибернетика стала признанным популярным направлением науки, с широкими задачами, со сложным, многообразным инструментарием. Однако ее одиссея еще не кончилась. Добившись признания, она вступила в третий, важнейший период своего формирования – период ее систематического построения, создания и изложения ее логической системы. Эта задача стоит перед ней и сегодня.

Винер связывал кибернетику со статистической физикой и с борьбой против роста энтропии. Позднейшие авторы большей частью предпочитают излагать кибернетику абстрактно, вне этой связи, отвлекаясь от энергетической стороны процессов. Информация, определяемая как «выбор», не подвергается при этом термодинамическому истолкованию и трактуется per se, как особая величина. Таким образом, мы может отделить общую кибернетику от более частной термодинамической кибернетики, которую имел в виду Винер. Впрочем, у Винера наличествуют обе концепции информации, но они не разделены между собой достаточно ясно.