Эрика Фатланд - Граница. Россия глазами соседей

– Тоже неплохое время, конечно, если вы не собираетесь там загорать.

– Никогда этого не делаю, – ответил Питер и чуть пониже графы «Кавказ» приписал в своем блокноте: «Октябрь». – Яс таким нетерпением ждал этой поездки, – добавил он со вздохом. – Как же здорово, что можно хоть иногда спокойно находиться в одном месте. Мир и покой, к тому же чемоданы таскать не приходится!

На корабле существовало четкое расписание и распорядок дня. Во время круиза нам предстояло пройти через девять часовых поясов, поэтому часы переводились на час назад с соответствующими интервалами. Без Интернета и мобильной связи, лишенные контактов с внешним миром, в течение четырех недель мы пребывали в нашей собственной маленькой плавучей вселенной, так что немудрено, что вскоре появились свои традиции и ритуалы. На борту судна имелись две длинные кают-компании, и уже через пару дней путешественники облюбовали столы, стараясь устроиться рядышком с приглянувшимися им попутчиками. С кормы открывался вид на российское восточное побережье, представлявшее собой темную равнинную полосу, часть которой окутывал серый туман. Впереди простиралось открытое море. То там, то здесь иногда мелькала белая полоска льда, или проплывали голые, бесплодные острова.

Если бы мы следовали в Мурманск самым быстрым маршрутом – без объездов и остановок, – то путешествие заняло не более одной-двух недель. Ну от силы шесть с половиной дней – и это уже можно считать рекордом. Однако нам приходилось то и дело высаживаться на обдуваемые ветрами острова, на которых обитали лишь птицы, лемминги да причудливо хрюкающие моржи. Слово «Арктика» происходит от греческого аркикод, арктикос, что означает «рядом с медведем»: по-видимому, это как-то связано с созвездием Большой Медведицы, которое можно увидеть на ночном небе только в северных широтах. Возможно, название указывает и на вполне определенного представителя звериного царства, недаром, почти на всех островах нам постоянно попадались либо белые медведи, либо их следы. По этой причине мы всегда старались держаться друг друга и ходили группами: это место – настоящее обиталище белых медведей, а мы здесь просто гости. Как-то раз нашим взорам предстало сразу более двух сотен особей, – а ведь это целый процент от общего количества мировой популяции! С большого расстояния их можно легко было принять за стадо овец.

Отправляясь в незнакомое место, путешественник ожидает, что оно разительно отличается от всех виденных им ранее. Но даже ничего не предполагая, он все же подсознательно готовит себя не только к тому, что ему там предстоит увидеть и пережить, но и к тому, чего там быть не может.

К примеру, я совсем не думала, что в этих местах может быть такое количество мусора. Нигде, кроме как в Арктике, мне не доводилось видеть завалы из ржавых нефтяных контейнеров. Тысячи сваленных в кучи нефтяных баррелей, разбросанных по тундре, недвусмысленно напоминали о честолюбивых ставках Советского Союза на северные регионы. Вдоль Северного побережья России располагалось больше сотни метеостанций, на каждой из которых нередко по несколько лет кряду проживали как минимум по три-четыре человека. Погода не имела значения – они находились здесь и в солнечные летние месяцы, и в мрачные периоды зимних полярных ночей. Первые полярные станции появились сразу после образования Советского Союза, еще до того, как люди научились пересекать Северо-Восточный проход, не застревая во льдах как минимум на целую зиму.

К 1920 году всего лишь три экспедиции через Северо-Восточный проход увенчались успехом. Финско-шведский мореплаватель Адольф Эрик Норденшельд стал первым, кому в 1878–1879 годах удалось проделать весь путь от норвежских берегов до Берингова пролива. Только через тридцать пять лет, в 1914 году, его подвиг сумел повторить российский морской офицер и гидрограф Борис Вилькицкий, ставший первооткрывателем Северной Земли, находящейся примерно в середине Северо-Восточного прохода, на севере от полуострова Таймыр и мыса Челюскин. Остров, который, как оказалось впоследствии, в реальности состоит из нескольких участков суши, разделенных водой, был назван Вилькицким Земля Николая II. В 1926 году архипелаг получил более нейтральное название Северная Земля, а уже в 1930 годы, когда составили окончательную карту области, острова получили более назидательные имена, такие как остров Октябрьской революции, остров Большевиков и Комсомолец. Эти имена сегодня кажутся нам такими же устаревшими, как когда-то, в далеком 1926 году, казалось имя Николая II.

В 1918 году началось путешествие Руаля Амундсена, ставшего первым, кому удалось пересечь Северо-Восточный и Северо-Западный проходы. И Норденшельду, и Вилькицкому, и Амундсену не повезло: застряв во льдах, они были вынуждены остаться зимовать на ледяном поле. «Вега» Норденшёльда, попав в ледяной плен в какой-то сотне миль от Берингова пролива, простояла в ледниках целых десять месяцев, а два корабля Вилькицкого застряли в трехстах километрах на востоке от мыса Челюскин. Амундсену довелось дважды вмерзать во льды, так что до берегов Аляски он сумел добраться в 1920 году, только спустя два года после отплытия из Норвегии.

Недаром Северо-Восточный проход или Северный морской путь, как он именуется в России, считается в мире одним из сложнейших мест для прохождения. От Мурманска до Берингова пролива пролегает более трех тысяч морских миль; путь этот разделяет пять морей, каждое из которых является частью Северного Ледовитого океана: Баренцево, Карское, Восточно-Сибирское и Чукотское, а также море Лаптевых. Зимой этот участок покрывают морские льды, из-за чего глубина здесь небольшая и местами составляет не более пяти-шести метров. После множества попыток и почти равного им количества неудач, заканчивавшихся драматическими спасательными операциями, в 1932 году наконец наступил прорыв. Русскому ученому Отто Шмидту удалось преодолеть путь от Мурманска до Тихого океана всего за десять недель без зимовки. Успешная экспедиция Шмидта, впоследствии назначенного начальником недавно созданного Главного управления Северного морского пути, помогла Советскому Союзу основательно закрепиться на берегах Арктики. Все побережье застроили метеорологическими станциями, навигационными базами и военными форпостами; возникли идеи приспособить северный маршрут для прохода коммерческого транспорта. Мечты привели к планированию амбициозных государственных пятилеток, которые так никогда и не удалось воплотить в жизнь.

От честолюбивых замыслов прошлого до наших дней сохранились лишь ветхие покосившиеся постройки, внутри которых на полках и по сей день пылятся тома работ Сталина и Ленина, повсюду стулья, кровати, валяется обувь, разное старье. Иногда на глаза попадается старая пишущая машинка, на которой когда-то составлялись отчеты. После распада Советского Союза большинство метеостанций пришло в упадок, на смену им пришли спутники, однако на некоторых из их по сей день еще живут и работают люди.