Array Коллектив авторов - Собеседники. Ближним и дальним

Поэт и прозаик Татьяна Михайловна Батурина – из числа таких настоящих художников. Все многообразные темы и проблемы, поднимаемые в её поэтических сборниках и прозаических книгах, подчиняются логике развития «метатемы», в парадигме которой получают развитие все образы и идеи писательницы. Это универсальная тема Возвращения, адекватное понимание которой невозможно без обращения к библиографической канве жизни автора.

Татьяна Батурина родилась 15 июня 1947 года на сталинградской земле в семье врачей. Вот как рассказывает об этом сама писательница в автобиографической повести «Окошечко» (2007): «Родители мои родились в селе: отец – на Украине, в Житне-Горах, мама – на Быкóвых хуторах под Сталинградом. А встретились на войне. Мама в молодости была настоящая красавица: черноокая, с длинными косами, величаво-стройная. Отец полюбил её, едва увидев, и – на всю жизнь. В моём архиве хранятся их военные билеты, в них – даты и места прохождения военной службы, звания, должности, награды. Отец отдал армии почти десять лет: на финский фронт ушёл в 1939-м, вернулся с Великой Отечественной в феврале 1947-го – из Болгарии, а позже Румынии, там после войны служил начальником двух отделений, эвакуационного и инфекционного, в ветеринарном лазарете. А мамина служба была короче: мобилизована в феврале 1943-го, когда вернулась в Сталинград из плена из-под Белой Калитвы, и служила затем врачом на разных фронтах Великой войны. Когда же и где они встретились, мои родители? Я листаю военные билеты, сопоставляю цифры и наконец нахожу: 3-й Украинский фронт, Запорожская Краснознаменная ордена Суворова дивизия, апрель 1945 года. Они встретились накануне Победы!»

И уже здесь «во весь голос» начинает звучать тема Возвращения, воскрешения прошлого. Даже в рамках документального повествования у Т. М. Батуриной конструируется всеобъемлющий «охранительный» символ, манифестирующий незыблемость и вечность «детского Космоса», райского бытия, возвращение к которому обретает в рамках всего творчества автора панонтологический характер. Это символ Дома, причём мыслится он у писателя не абстрактно, а имеет жёсткий топологический и темпоральный статус, но обретая при этом – как мы сможем убедиться – метафизическое измерение: «Семья наша всегда жила на городских окраинах. Сначала в поселке Отрада, в доме у дороги: там снимали комнату. Этот дом и поныне жив, но, проезжая мимо, не плачу о нем, не горюю, ведь настоящий наш дом, свой, появился много позже. Его построил в Бекетовке отец – конечно же, не без помощи мастеровых людей, но и сам он умел и стену сложить, и раму связать. Дом казался мне огромным: с двумя печами – русской и голландской, с кухней, верандой и чуланом. ‹…› Летом готовили на керогазе или электроплитке, зимой – на печи. За день в доме нахолаживало, и матушка сначала запаливала «голландку» в большой комнате, а потом принималась за кухонную печку. Мы с братом любили ворошить уголья в красной пещере огня, стерегли, чтобы он не соскочил на пол. ‹…› Огонь пел потихоньку свою древнюю домашнюю песню, с кухни уже доносился вкусный запах сваренной с луком картошки, вот-вот должен был вернуться отец… Это был наш дом».

Но в прозу – уже отстоявшись – эти архетипические образы пришли, конечно же, из стихов. Писать их Т. М. Батурина начала ещё в детстве, и с тех пор на читательский суд был предоставлен не один поэтический сборник. Автор представляет свою поэтическую судьбу как единство сменяющих друг друга эпох, вместе с которыми меняется и сама: образ живущей полной жизнью и немного наивной лирической героини в ранних сборниках сменяется образом мудрого поэта, тонко и точно чувствующего ткань народной русской жизни, профетически прозревающего её соборную сущность, вплетающего личностное начало во всенародную судьбу… И при этом обращает на себя внимание удивительная цельность этих стихов – как образно-тематическая, так и формально-стилистическая. Обеспечивается это единство именно ротацией ключевых для поэта символических конструкций, крупнейшей из которых выступает мифологема Дома. В одном из ранних стихотворений Т. М. Батурина пишет:

Здесь уже Дом мыслится у поэта не как отдельный образ-символ, а как часть целого мифосимволического комплекса – единство Дома и Земли (Сада), репрезентирующего в христианской культуре рай, потеря и обретение которого составляют мистериальную суть как индивидуальной, так и метаисторической судьбы, и если в раннем творчестве Т. М. Батуриной артикулируется первый аспект, то в поздних стихах на первый план выходит надындивидуальное измерение бытия. Но в любом случае залогом прорыва в это сакральное, наполненное смыслами пространство выступает Память как сила, способная обеспечить цельность и гармоничность бытия, постоянно испытывающего угрозы со стороны повседневной действительности.

Дом выступает у поэта не только в качестве универсального архетипического символа, объединяющего практически всю проблемно-тематическую палитру стихов и прозы, но и в качестве особой «точки сбора» хронотопических и метафизических векторов и «силовых полей» художественного мира Т. М. Батуриной. Дом представляется как своеобразный «вход» в особое Пространство памяти, обладающее целым спектром топологических и темпоральных параметров. Дом раскрывает двери в мир памяти, мир Воскресших – потерянных и вновь обретённых. При этом силой, способной возродить и обрести потерянный рай детства и предков, служит особым образом структурированное Слово. Оно уже выходит за рамки традиционной художественности, преодолевает её, переживает. В поэзии Т. М. Батуриной Слово начинает выходить за собственные пределы, преобразует собственную природу, обретая новую жизнь, постигая свою судьбу.

Важно понять, что и сам поэт вместе со Словом максимально широко раздвигает и границы собственного «Я», он получает возможность стать Другим. Так, в стихотворении «Как мне собрать вас под сению воспоминаний…» лирическая героиня органично входит в традиционалистскую ткань фольклора. Мы слышим новый голос поэта, сотканный из полифонического многоголосья русской традиции, ставший одним из тысяч голосов русского Плача: