Василий Карцев - МИГ МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ. Сборник

3. – Так продолжалось до самого сенокоса. И тут бабы стали замечать, что Агаша полнеть стала и животик у неё округлился. Тимофей как то незаметно перебрался к ней в хату и вел её хозяйство. К концу июня сыграли они свадьбу, обвенчались в церкви как положено и пригласили гостей. Столы свадебные накрыли прямо во дворе под старой раскидистой грушей, которую посадил отец Тимофея, когда тот появился на свет. Гости нарядные, не каждый день на хуторе свадьба! – Молодые казачки в легких цветастых блузках и праздничных юбках, на плечах тонкие кашемировые и шелковые косынки. Парни в светлых рубахах и в шароварах, с красными лампасами заправленных в хромовые – гармошкой – сапоги. Столы ломились от разных закусок и угощений. Здесь и гуси жареные и осётрина, запеченная в русской печи начиненная черносливом. Перед молодыми на столе на огромном блюде – «молочный поросенок» обложенный запеченными яблоками аппетитно поблескивает золотистой прожаренной корочкой. Между тарелками и блюдами с разносолами возвышались «четвертные» бутыли с донским вином на любой вкус. Светлое «мускатное», розовое, красное – на Дону много сортов винограда и сортов вина тоже достаточно много. Ведь Донские края во все времена славились своими сортами винограда. Как говорили старики: виноградинка – это капля вина, а гроздь винограда это уже бокал! Был на столе и самогон – как же без него на свадьбе? Но в те времена больше пили чистое виноградное вино. Оно веселило душу и бодрило тело. После первых рюмок за здоровье молодых и криков «ГОРЬКО» наступало общее веселье. Начиналось всё с застольных песен – кто – то начинал – «Пчёлочка Златая – а што же ты жужжишь» – и сразу все гости подхватывали песню и даже пускались в пляс. «Молодые» степенно сидели во главе стола, как и положено, на свадьбе, стесняясь, целовались, когда им в очередной раз кричали «ГОРЬКО». Приглашённый на свадьбу гармонист рвал меха гармошки, играя «барыню» или «цыганочку с выходцем» а потом заводил «кадриль» и все степенно танцевали этот весёлый и в тоже время спокойный, душевный танец. Пары казалось, плыли – то приближаясь и соединяясь, то расходясь, чтобы через минуту вновь оказаться рядом друг с другом. В казачках всегда присутствовала некая грациозность, степенность и уважение к укладу жизни сложившегося с незапамятных времён. Но какая свадьба без драки?! Нет – свадьба без драки – это не свадьба. Изрядно хлебнув вина и добавив самогона кто то – кому то, что – то сказал и вот уже рвут на груди праздничную – может единственную рубаху и бьют друг другу морды, даже не понимая за что и почему. Но бьют! – потому что надо! – потому что свадьба же, чёрт возьми. Без этого ну ни как, да и вспомнить будет нечего! Это получается что – пришли на свадьбу поесть – попить? Нет без драки никак нельзя! Свадебная драка – дело минутное. Вскоре все участники мирно сидели за столом и горланили песни как будто и не дрались они вовсе! Только порванные рубахи и фиолетовые «фонари» под глазами выдавали драчунов. Но зато свадьба была настоящая с мордобоем – на то она и свадьба. К полуночи за столом оставались лишь самые крепкие на выпивку гуляки. В основном гости уже разошлись, но по хутору до самого утра слышались песни. Это за околицей ближе к Дону молодежь продолжала гулять. Оставшиеся за столами гости мирно пили вино и пели свои любимые – донские песни. Тимофей с Агашей потихоньку перебрались подальше от людей под навес, где стояли телеги и сани. Обнявшись, лежали на свежескошенной траве, охапку которой Тимофей бросил в старые сани. Они смотрели на звездное небо и строили планы на будущее. И Тимофей, нежно поглаживая её уже заметно округлившийся животик, говорил – вот родишь нам сына, вырастет – будет мне помощником, и будем жить, не тужить. Агаша только вздыхала и шептала – дай то Бог, дай то Бог. Вон бабы говорють што царя с власти скинули. Смута в столице. Да и Федька – хромой, что с войны раненый вернулся, то же самое гуторил. Не видать нам Тимоша мирной жизни. А как заберут тебя на службу?! Опять я одна одинёшенька, останусь и заплакала тихо по – бабьи – положив ему голову на грудь. Ну, што ты мокроту развела, с улыбкой сказал Тимофей и поцеловал её в заплаканные глаза. У нас токо свадьба прошла, веселиться надо, а ты плачешь. Всё у нас с тобой будет хорошо. Да и где мы и где эта наша Столица? Вон не успеешь оглянуться, осень подойдет – хлеб убирать будем да муку на зиму готовить. На мельницу в станицу поедем на «ПОКРОВА» – там ярмарка будет. Сапожки куплю тебе новые! А ты плачешь! У нас теперь всё будет хорошо. Да и плакать тебе нельзя, а то родишь не мужика, а плаксу. А мне Агаша наследник нужен. Ты уж постарайся – роди мне помощника.

4. – Как ни старалась Агаша, но аккурат под новый год родилась у них дочка. Тимофей, мечтавший о сыне – помощнике и услышав от повитухи, что родилась дочь, напился «с горя». Но проспавшись и собравшись с мыслями, сказал – что если Бог послал им девочку, значит, так богу угодно. Через месяц дочку «окрестили» в местном храме и нарекли Катериной в честь матери Тимофея. Катюша родилась крепким здоровым ребёнком и к пасхе уже агукала и тянула ручонки к отцу, когда тот подходил в свободную минутку к плетеной люльке, подвешенной к потолку на вбитый в балку крюк с кольцом. На пасху Катюшу вынесли в большой корзине на двор. Солнце уже светило ярко. На дворе было тепло, и дочка уже пыталась ползти и переворачивалась с боку на бок, подставляя свои розовые щечки под ласковые лучи солнышка. Агаша души не чаяла в дочке и разрывалась между ней и хозяйством. Хорошо, что свекровь помогала следить за дочкой, а то бы ей одной трудно было бы справляться и с дитём и с хозяйством. Тимофей – ведь он что? То в степи, то на пашне от зари до зари. А ещё рыбалил по ночам на Дону. Рыбалили практически все хуторяне. Рыба в Дону водилась!!! Поймать рыбы на уху мог даже самый ленивый. В реке в те времена водились сомы, осетры, белуга и конечно царская рыбка «стерлядка» которая всегда была в цене на любом базаре. После Пасхи на хутор приезжали из Ростова перекупщики и скупали всю пойманную рыбу. Грузили бочки с засоленной рыбой на подводы и везли в Ростов. Там сбывали рыбу торговцам на Нахичеванском и Главном (на Соборной площади) базарах. За два месяца весенней рыбалки хуторяне имели не плохой заработок от продажи рыбы. А в апреле они уже вовсю пахали и сеяли. Им надо было растить хлеб. А рыбалкой занимались только старики да детвора. До самого июня по заливным лугам в маленьких оставшихся после половодья озерцах оставалось много разной рыбы. А воды становилось всё меньше и меньше. Вот тогда выходил на рыбалку «Стар – да – Мал». Засучив по колено штаны, лазали они по озеркам с «бредешками», а то и просто с плетёными корзинами. И улов всегда был приличный. Попадались не успевшие уйти по большой воде, метавшие икру сомы и сазаны по полпуда весом. И щуки было просто не меряно! А вяленой «чехонью» – бывало, топили печи вместо дров. В общем, всяк – занимался своим делом. К осени Тимофей построил новый, теплый коровник. Стены с двух сторон обмазали глиной и даже побелили. Крышу накрыли «чаканом» (камышом), который ещё по зиме заготовил Тимофей на пару с соседом Иваном. Заготовили впрок, так что бы хватило на два коровника. Иван по весне вернулся со службы и потихоньку обустраивал «захудавшее» без мужских рук хозяйство. За время недолгих приездов на побывку он успевал только пополнять свое семейство детками. И по возвращению со службы у него «трое по лавкам бегали, да один в люльке». В общем четверо и все ложками стучат – кушать хотят! Так что успевай, поворачивайся! Так в трудах и заботах прошел год. Подросла дочка Катенька. С весны уже ножками ходила по молоденькой травке – муравке, что ковром стелилась во дворе. Уже помогала гонять гусей со двора, подражая Агаше. Возьмёт веточку, машет и кричит – кыш, кыш «каянные». Побежит, запнется о траву, упадет и ревет. Агаша поднимет, возьмёт на руки, и вдвоём гонят гусей к реке.