Василий Карцев - МИГ МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ. Сборник

5. – И всё бы хорошо было, но по осени призвали Тимофея на военную службу. С ихнего хутора «забрили» в солдаты восемь человек. Вызвал их атаман и зачитал приказ. По которому на сборы отводилось всего три дня. Все эти последние дни Тимофей как мог, успокаивал Агашу. Говорил, что война почти закончилась, и он скоро вернётся домой. Жена плакала и, прижимая дочку к себе, говорила – неужель опять мне одной горе горевать! Да тоской – тосковать? Один муж погиб и другого забирают от малого дитя. Тимофей за эти три дня постарался сделать по хозяйству всё что можно. Где то подправил крышу, навел порядок в коровнике. Сложил заготовленные дрова, и кизяк под навес, что бы снегом ни замело. Вечером в канун отъезда собрались призывники во дворе у Тимофея под той самой грушей. Выпили вина, поговорили о предстоящей службе. Сидевшие за столом старики давали напутствия, вспоминали свою военную службу. Кто – то затянул казачью походную песню «Не для меня придет весна – не для меня Дон разольётся». Бабы заголосили, запричитали – но старый казак Никифор так гаркнул на них, что они враз замолчали и даже стали подпевать, украдкой утирая слёзы. К полуночи все разошлись по своим дворам, что бы до утра побыть дома с семьёй. Утром все собрались у хуторского правления. Атаман сделал перекличку и, убедившись, что все в сборе, дал команду на отправку. Сложив свои котомки с бельём и харчами на повозку – призывники вместе с провожавшими их женами и детьми, направились через хутор к берегу Дона. Из – за поворота реки, уже показалась баржа на буксире. Буксир подошел к пристани, матрос сбросил на берег сходни. Распрощавшись с родными, новобранцы погрузились на баржу и буксир, дав три долгих гудка, зашлёпал по воде лопастями гребных колёс и отчалил от берега. Провожающие ещё долго стояли на высоком обрывистом берегу и махали фуражками и платками. Стояли до тех пор, пока буксир с баржей не скрылся за поворотом реки ниже по течению. Поздно вечером добрались до «Аксая» и стали на якоря. С берега на шлюпке прибыл караульный казачий наряд, офицер выставил часовых и ни кого до утра на берег не пустил. Рано утром загремели якорные цепи. Снявшись с якорей, буксир с баржей причалил к пристани. На берегу уже собралось не меньше сотни таких же новобранцев ожидавших отправки в «Казачьи летние лагери». Получив приказ привести себя в порядок и позавтракать, все пошли к Дону на песчаную отмель. Искупавшись, потянулись к дымящим и вкусно пахнущим кашей заправленной поджаренным с лучком сальцем – полевым кухням. После завтрака дали команду строиться. Офицеры провели перекличку, и, сверив наличие призывников по спискам, отдали приказ выступать в пешем строю в расположение казачьих лагерей. Так и шли пешком, строем по четыре. Впереди верхом – два офицера, позади верховые казаки из наряда охраны и повозки со сложенными на них вещмешками и котомками призывников. Ближе к вечеру прибыли в расположение казачьих лагерей и после ужина получили команду на отдых до утра. Утром, как только трубач сыграл «подьем» новобранцев построили на плацу. Оказалось что вместе с прибывшими на кануне на барже, на плацу собралось не менее трёхсот молодых новобранцев. Младшие офицерские чины, получив приказ от начальства, тут же разбили их на «сотни» и «полусотни». И после санобработки и бани повели новобранцев на склады получать обмундирование. Одетые в новую еще не подогнанную и не обношенную форму, все вдруг стали похожи друг на друга. Даже прибывшие вместе с Тимофеем соседи хуторяне не могли поначалу узнать в этой серой людской массе своих односельчан.

6. – Но через месяц пребывания в «Казачьих лагерях» и каждодневной «муштры» они выглядели как заправские донские казаки с лихо заломленными форменными фуражками и при погонах. Получив основные навыки штыкового боя, стрельбы из разных положений и джигитовке, которой практически все, может быть за малым исключением, владели с детства. В свободные минуты Тимофей вспоминал об оставшейся на хуторе семье. Думал о жене и дочке – как им там теперь тяжело без мужских рук. Ему хотелось хоть на минутку вернуться в мыслях домой на хутор. Вернуться к мирной жизни, снова пахать землю и сеять хлеб. Но это были только его мечты. А в действительности всё складывалось иначе. В «лагерях» ходили слухи, что в Петрограде революция, мол, царь отрёкся от престола и у власти теперь временное правительство во главе с Керенским. А кто такой этот самый Керенский – толком никто не знал. Но дыма без огня не бывает! Приехало Большое начальство из Ростова и через два дня назначили принятие присяги. А через неделю после принятия присяги на верность царю и отечеству, их вместе с лошадьми и обозом отправили в Новочеркасск на железнодорожную станцию. К платформе подали состав из товарных вагонов, и началась погрузка. По деревянным настилам заводили в вагоны лошадей, грузили мешки с фуражом. Вручную закатывали в вагоны повозки с сеном и тачанки с пулемётами. Отдельно грузили боеприпасы, аккуратно складывая ящики со снарядами и патронами в стоявшие в середине поезда вагоны. На открытые платформы закатили шесть трёхдюймовых пушек и походные кухни. Весь личный состав погрузили в вагоны – теплушки. В вагонах с лошадьми дежурили сменные коноводы из «обоза». Пока шла погрузка, на соседний путь пришел бронепоезд. Стальной «монстр» – ощетинившийся пушками и пулемётами, закованный в броню. Паровоз пыхтел и выбрасывал в стороны клубы горячего пара. Многие казаки до этого ни когда вообще не видевшие железной дороги и паровоза, крестились, испытывая настоящий ужас при виде дымящей, лязгающей и фыркающей паром железной махины. Из открывшихся дверей и люков стали выпрыгивать солдаты из обслуги бронепоезда. Были они слегка помятые и неопрятные, но служба на бронепоездах была не легкой. Замкнутое пространство, теснота в отсеках – не каждому солдату было по силам переносить тяготы службы на бронепоездах. Летом внутри было очень жарко, а зимой стальной корпус промерзал и холод был собачий. По тому – на бронепоезда специально подбирали команду из отчаянных, не боявшихся ни бога – ни чёрта, прошедших через множество сражений – солдат. Бронепоезд прибыл прямо от линии фронта. На стальных клёпаных боках бронированных вагонов видно было несколько пробоин и вмятин от снарядов. В «тендере» паровоза зияла большая дыра от попавшего туда снаряда. Из разговоров Тимофей понял – что бронепоезд идёт на ремонт в Ростов. Закончив погрузку и устроившись в теплушках – казаки стали ждать отправки состава. После полуночи состав дёрнулся, лязгнули буфера. Паровоз дал длинный гудок, и поезд отошёл от платформы. Через некоторое время все уже засыпали под монотонный стук колёс. Утром остановились на какой – то маленькой станции. Паровоз отцепили, и он покатил к водонапорной башне. Из каждой теплушки по несколько человек отправили за водой и кипятком на станцию. На открытых платформах, где стояли полевые кухни – суетились повара получившие приказ быстро приготовить обед и накормить всех горячим обедом. Через пару часов к полевым кухням потянулись вереницы казаков с котелками. Получив порцию вкусной с «дымком» мясной похлебки они тут же торопились к своим теплушкам, чтобы спокойно поесть, устроившись в тенёчке под вагонами не боясь отстать от своих. Но они успели не только пообедать, но и придремать – пока вновь подали паровоз. И вот поезд тронулся, и снова застучали колёса на стыках рельс, побежали на встречу телеграфные столбы, проплывали полустанки и разъезды. Эшелон шёл в сторону Петрограда. Но до него было ещё далеко.