Владимир Пимонов - Что еще добавить? События. Люди. Книги

Но вернусь к вечеру. Немножко о новостях, которыми поделился перед началом Андрей: в марте в Ермолино на доме, где долгое время Прокошин проживал вместе с мамой, будет установлена мемориальная доска. «Она уже готова, – сообщил Вячеслав Черников, художник, оформлявший все книги Валеры. – Планировали раньше сделать, но задержка получилась объективная. Нужно согласование, нужно было благоустроить территорию».

Слава также рассказал о детских рассказах и стихах Прокошина и презентовал небольшую яркую книгу «Во всем виновата Жучка» (веселый рассказ для ребят, которые любят котят), написанную его другом под псевдонимом Евгений Козинаки. «Детское творчество Валеры, на мой взгляд, не менее важно и не менее достойно внимания, чем то, что он делал во взрослой поэзии. К сожалению, эти произведения почти никто не знает», – сказал Вячеслав Черников.

Максим Крайнов, представлявший издательство ArsisBooks, в котором был издан сборник стихов «Тяжелей чернозема», отметил, что верстка, которую сделал Черников, соответствует «духу стихов Валерия» и что душа его сразу приняла и верстку, и стихи. А то, что поэт из провинции поднялся до всероссийского уровня – это вообще библейская история.

Ирина Терра, редактор литературно-художественного журнала «Этажи», рассказала, что в настоящее время готовится номер, который будет целиком посвящен Валерию Прокошину.

Ефим Бершин несколько удивился делению на столичную и провинциальную поэзию. Он назвал целый ряд значительных поэтов, проживающих и проживавших вдали от столиц. Чувствовалось, что книгу «Тяжелей чернозема» Ефим прочел несколько раз. «Прокошин – значительный поэт. Он показал – очень ярко – картинку уходящего советского времени и начала 90-х».

Елена Моксякова, представляя поэму «Выпускной – 77», восхитилась тем, как Валерий смог написать об умерших так, будто они живые. Мне показалось, что во время чтения поэмы – достаточно ровного и, на первый взгляд, бесстрастного – в самый эмоциональный момент в тексте о Ленке Сиваевой («та еще стерва»), где говорится о том, что «ее старшая дочь убила родную бабку\знаменитую в СССР ткачиху\героя социалистического труда ангелину сиваеву\из-за денег, отложенных на похороны» – сама декламатор чуть остановилась, чтобы подавить в себе подступивший комок слез.

Максим Гликин рассказал о том, как организовывалась Прокошинская премия для поэтов, творящих вдали от столиц, и о дальнейших ее перспективах – надежда на то, что они будут реализованы, остается. «Эта премия сделала большое дело. Она связала между собой регионы, творческих людей, представлявших различные небольшие лито, поэтические кружки. И это было здорово, более 100 авторов прислали тогда свои подборки», – подчеркнул Максим.

Евгения Баранова поделилась своими впечатлениями о поэзии Валерия Прокошина, с которой она впервые познакомилась в Крыму, – причем это была лирическая песня на его стихи в исполнении рок-группы.

Лев Готгельф, организатор Цветаевского фестиваля в Александрове, отметил невероятную скромность поэта. «Его с большим трудом удалось убедить почитать что-нибудь. И в этом не было никакой позы, просто он очень требовательно относился к себе».

Геннадий Калашников поделился тем, что его каждый раз во время Прокошинских вечеров охватывает чувство «близости творческой и… невстречи». «Мы ходили одними путями, у меня много знакомых в Калужской области – и, надо же так, – не встретились, – с некоторым огорчением, что ли, говорил Геннадий. – Но есть стихи, и все они мне нравятся. Я как бы слышу голос Прокошина – настоящий, подлинный, поэтический».

Ольга Сульчинская призналась, что не любит верлибры, но поэма «Выпускной – 77», написанная свободным стихом, была прочитана ею очень сильно и пронзительно.

Светлана Хромова поблагодарила Андрея за то, что находит силы и время проводить такие мероприятия, посвященные памяти Валерия Прокошина.

Анна Гедымин отметила влияние интернета на формирование поэта, на его судьбу. «Интернет – это дар Божий», – заявила Анна.

В который раз поразился тому, как проникновенно, с полным погружением, читает Нина Дунаева. В этот раз ей, да и слушателям тоже, пришлось непросто – стихи Валеры из цикла «Отречение», отобранные для выступления, звучали жестко и больно.

Вы что-нибудь понимаете в переводах? Не денег со счета на счет – нет, а в нормальных художественных (не технических!) переводах? Я вот – вообще ни в зуб ногой. Как эта система работает и имеется ли, собственно, такая система? Оказывается, имеется.

Но не буду гнать лошадей, а начну, как обычно, издалека. Ну, допустим, с проспекта Мира. Ха, скажут мне мои коллеги, какое это далеко? От Белорусской до проспекта Мира рукой подать. Вот что вы знаете на этом самом проспекте, кроме спорткомплекса «Олимпийский», главной мечети страны и министерства энергетики? Оказывается, много еще прекрасных мест, например, музей Серебряного века, куда мы вчера очень даже удачно зашли с замечательным человеком Анваром Тавобовым – писателем и журналистом.

Зашли не просто так, а с цветами (розами), поскольку в музее проходил творческий вечер, – причем тематический, посвященный художественному переводу – удивительной женщины Нины Габриэлян.

Так вот что я вам скажу, мои хорошие, я влюбился – и в Нину Михайловну, и в литературные поэтические переводы, точнее, в то, как она это делает.

Вот навскидку кого вы можете назвать из выдающихся переводчиков? Я вот особо не в теме, тем не менее у меня и здесь есть свои авторитеты – Морис Ваксмахер (какое объедение его переводы моего любимого Алена Боске!) и Павел Грушко (Пабло Неруда в его исполнении – это нечто!). Теперь в этот свой небольшой список я добавляю Нину Габриэлян.

Итак, о вечере. Я по старой своей привычке хожу на такие мероприятия без фотоаппарата, но с ручкой и листочками, на которых я стараюсь записывать все, что услышал и увидел – такой себе импрессионизмус. Если что напутал, поправляйте. Ладно?

Мероприятие проводилось в рамках проекта «Культурная инициатива», организаторами и вдохновителями которого являются Данила Файзов и Юрий Цветков. Ведущим вечера был Алеша (хотя выглядел он как минимум на Алексея) Прокопьев.

Нина Михайловна – маленькая, стройная, изящная – покорила зал (который, к слову, был полон) буквально с первых стихов. А начала она, пожалуй, с самого трудного – с верлибров сенегальского поэта Леопольда Сенгора. Представляете, этот человек был президентом своей страны с 1960 года по 1980 год. И ушел со своего поста добровольно, что не свойственно для Африки. Нина Габриэлян считает его одним из крупнейших поэтов мира. «Верлибр – это непростая форма, лишенная опоры на все формальные поэтические признаки – ритм, рифму, – рассказывала Нина. – Казалось бы, переводи – не хочу, пиши что-то близкое к подстрочнику, тем более что в советские времена за переводную поэтическую строчку платили по 1 рублю 50 копеек». Ан нет, ей в верлибре важно услышать поэзию, настоящую поэзию. Вот строчки Сегора, которые я успел записать: «желтые крабы сжирали мой изможденный мозг», «голос твой брызнул снопами лучей».