Мария Романушко - Чаепитие на берегу Босфора. Повесть-путешествие во времени и в пространстве

Зашли в маленький музейчик на вокзале, где хранятся предметы прежнего жэдэ-процветания. Сфотографировали старинный паровоз, стоящий на зелёном газоне у вокзала…

* * *

Пожилой мужчина, русский. Я была убеждена, что он – русский!

Почти старик, с очень красивым, благородным лицом, он неторопливо шёл с кейсом в руках – то ли на работу, то ли с работы… Меланхоличный, погружённый в свои мысли, отрешённый от окружающей суеты…

Я говорю Антону: «Может, это наш родственник?»

У меня было горячее желание подойти к этому человеку и обнять его. Но сын моё желание остудил… Наверное, он прав. В чём-то. А в чём-то было право моё сердце, которое теперь будет жалеть о том, что старик с кейсом прошёл мимо, и я не окликнула его. И никогда не узнаю его имени. А главное – отчества! Я была убеждена, что оно – Николаевич, или Александрович. А фамилия… Бабушка сказала, что братья, оказавшись за границей, изменили фамилию. В Одессе мои родственники носили русифицированную греческую фамилию, а за границей вернули своей фамилии, скорее всего, её настоящее звучание. Или, может, отуречили её? Кто теперь узнает?..

* * *

Я шла по Стамбулу и без конца оглядывалась, высматривая среди прохожих возможных родственников…

* * *

Мост через залив Золотой Рог, густо обсиженный рыбаками с длинными-предлинными удочками… И тут же – в вёдрах и тазах – их обильный улов крупных сверкающих рыб… средних рыб, и мелких… Острый запах рыбы…

Так вот почему бухту назвали Золотым Рогом! Это ведь настоящий золотой рог изобилия! Если в нём столько рыбы сегодня, то сколько же её было тысячу и две тысячи лет назад?! Наверное, заходили просто с берега в воду и брали руками – какая понравится… И каждый Божий день на протяжении тысячелетий Золотой Рог щедро дарит людям своё сверкающее богатство…

А с одного берега Золотого Рога на другой – и обратно – снуют десятки теплоходов и теплоходиков различных конфигураций. Простеньких и вычурных. Это здесь – обычный городской транспорт. Странно, что весь этот транспорт не запутывается в многочисленных рыболовных лесках, свисающих с моста…

Стамбул стоит сразу на многих берегах. На берегах Мраморного моря, на берегах Золотого Рога и на берегах Босфора. Многие горожане и многочисленные туристы со всего мира ездят-плавают туда-сюда. На всех берегах – множество пристаней. Акватория заполнена плавучими средствами, которые носятся каждый – своим маршрутом, и просто диву даёшься, что не происходит ежеминутных столкновений на водах…

* * *

Отсюда, с моста, хорошо видна Святая София и – чуть поодаль – Голубая мечеть. Они стоят среди моря красных крыш, над которым возвышаются острые шпили минаретов… Это – тот самый пейзаж, который тиражируется во всех фильмах про Стамбул, на магнитиках, на открытках, и даже на проездной карточке! Эта картинка – визитная карточка Стамбула.

Св. София – на что она похожа? Антон хорошо сказал: как будто дети куличей из песка налепили. В центре – кулич побольше, а вокруг – куличи поменьше. Очень простая архитектура. Да, когда-то св. София была крупнейшим христианским храмом во всей Византийской империи! Потом, когда сюда пришли мусульмане, они не стали разрушать это «собрание куличей». А приставили по бокам высокие минареты – и стала София мечетью.

И все остальные мечети в Стамбуле строят с тех пор по этому образцу: лепят куличи… Так что весь Стамбул в куличах!

* * *

Перешли по мосту Золотой Рог. Поднялись на мягкий холм улочек, разноцветных домиков… Все домики опутаны, как рыболовными снастями, бельевыми верёвками… Разноцветное бельё полощется на ветру…

Обратно решили проехать на трамвае. Но ехали совсем недолго, так как супер-новый трамвай был оснащён мощным кондиционером, и мы… замёрзли!

Выйдя из холодильника-трамвая в блаженный жар улицы, пошли пешком в сторону Мраморного моря…

Купили Антону мороженое, а мне – воду и помидор, большой и красный, субтропический, который я с наслаждением съела.

* * *

И мы пошли дальше улочками-переулочками…

На одной из улиц увидели школу – её высокий забор был опутан поверху колючей проволокой – чтобы перелезть через него было невозможно. А у проходной будки стоял могучий охранник.

Видно, проблема школы – это не только российская проблема, вздохнули мы. Ну, в России хотя бы нет на школьных заборах колючей проволоки! Колючая проволока угрожающе щетинилась на фоне синего, безоблачного неба… Интересно, а электрический ток по этой проволоке ещё не пустили?..

На школьном дворе – как в тюремном – с криками бегали дети…

На улице, у проходной, стояла кучка матерей, в ожидании, когда им выдадут их детей. Легко ли быть ребёнком – и легко ли быть матерью? Когда всё за вас решает государство…

* * *

Шли и фотографировали. Дома, домики и домушечки… А есть просто лачуги! Меня поразило, как много в Стамбуле самых настоящих лачуг. Слепленных вообще непонятно из чего – из какого-то сора…

Такие лачуги я видела только в пору своего раннего детства в Днепропетровске, на Философской улице. Но это было о-о-очень давно и это было после второй мировой войны. В разбомблённом городе жители сооружали себе жилища из того, что попадало им под руку. Но я не подозревала, что где-то и до сих пор живут так… Ну да, в Индии живут в картонных коробках, знаю. Но Индия не рвётся в Евросоюз, как это делает Турция.

При этом почти на всех лачугах – спутниковые тарелки!

* * *

– Неужели и здесь живут?.. – показала я Антону на покосившуюся лачужку с проваленным крыльцом и кривой, давно не крашеной дверью. (Здесь спутниковой тарелки не было.)

И в эту минуту обшарпанная, в трещинах дверь со скрипом отворилась, и из неё выглянула женщина средних лет в домашнем халатике – высокая, очень худая и потрясающе красивая! Её красота меня просто ошеломила… Особенно в сочетании с этой лачугой. Женщина была похожа на балерину Майю Плисецкую. Тонкие черты лица, огромные выразительные глаза, волна тёмных прекрасных волос над высоким лбом… Женщина приветливо нам улыбнулась… И – дверь закрылась.

Женщина выглянула как будто только для того, чтобы нам улыбнуться.

Я подумала: «Не мои ли родственники живут в этих трущобах?..» А иначе почему, увидев нас через своё запылённое окошко, эта женщина захотела поприветствовать нас? Не всем же прохожим она улыбается своей чудесной улыбкой. И как её, не подвластная возрасту, красота уживается с этой ошеломляющей нищетой?.. Есть ли у этой женщины муж и дети? Или она совершенно одинока? И как она выживает? И как она оказалась в этой лачуге? Неужели она живёт тут от рождения?.. И были ли времена, когда крыльцо не было проваленным, а дверь не была такой обшарпанной и скрипучей?..