Мартин Эсквайер - Мастерская дьявола

Тому подобные байки, явно приперченные измышлениями, но без сомнения остроумные, он мог рассказывать до самого Кимберли, против чего не имела ни единого возражения: ехать, а вернее, трястись предстояло 12 часов. Подобные беседы, надо заметить, не лишенные занимательности, – смягчающее средство, помогающее забыть все тяготы пути и скрасить скуку от долгого сидения на месте.

Однако постаралась перевести разговор в более прагматичное русло, невзначай упомянув о ндбелах. Он подхватил и развил тему, оставив на мою долю роль слушательницы. Севши поудобнее начала внимать, стараясь не упустить ни единого слова, записать все не получится, иначе дневник мой сильно прибавил бы в весе, однако я постараюсь запечатлеть самое существенное, минуя уже известные нам события.

– Солдаты и «пионеры» в фортах были приведены в боевую готовность, ожидая приказа, – почти с того места, на котором остановился Гарри, продолжал Хайкс.– Да, войну удалось отодвинули, но каждый новый день неотвратимо приближал ее наступление: слишком уж много хлопот причиняли эти дикари. Поводом для разжигания использовали конфликт между ндбелама и соседним племенем машонов, угнавшим скот Лобенгулы. Последний само собой выслал вдогонку ворам отряд, приказывая вернуть украденное. За похитителей заступились английские офицеры, обвинив ндбелов в провокационных действиях. Вернувшиеся войны рассказали обо всем вождю, и тот, дабы прояснить ситуацию, отрядил небольшую группу, повелев явиться в британский форт с предписанием объяснить, что с их стороны не совершено ничего предосудительного.

Посланцев встретили холодно, и Джемсон (он руководил всей операцией) в ультимативной форме потребовал от них немедленно убраться за «пограничную линию». Что это еще за линия дикари само собой плохо представляли. Выждав полтора часа, Джемсон отправил за ними 38 всадников во главе капитана Ленди. Отвратительный, жестокий человек без какого-либо чувства морали – такие индивиды пользуются спросом, когда возникает потребность в сомнительных кампаниях.

Нагнав аборигенов, капитан первым открыл огонь. Большинство ндбелов бросились бежать, но офицеры, исполняя приказ Ленди, стали стрелять им в спины. В конечном итоге было перебито порядка 50 человек. В отправленной же верховному комиссару телеграмме сообщалось, будто первыми напали аборигены.

Воскликнула, помянув имя Господа.

– О, Бог, поверьте, тут тоже сыграл немалую роль. Во всяком случае, южноафриканские миссионеры – Его рекламные агенты – не скупились называть ндебелов жестокими варварами и обвиняли их в каннибализме.

Очень уж эти события напоминают захват Мексики Кортесом: тогда конкистадоры нашли тот же самый предлог с тем отличием, что ацтеки и правда приносили кровавые человеческие жертвы своему богу. Чего, впрочем, еще не является основательным поводом чинить геноцид.

– Какой смысл менять систему, если она безупречно отлажена? – риторически спросил Хайкс.– Дальше события завертелись с устрашающей скоростью. Но позвольте прежде спросить: известно ли вам имя Хайрема Максима.

Отрицательно качнула головой.

– Это американский инженер, который еще в 1883 изобрел пулемет, коему присвоили имя создателя.

Почему же о нем никто не слышал, спросила.

– Просто до этого не происходило никаких больших войн, где бы новое оружие прошло боевую проверку, если не брать в расчет мелкие столкновения в Уганде 91-ого года. Не то чтобы эта война являлась таким уж крупным событием, совсем нет, но наблюдали за ней во всем мире, ведь Африка стала зоной колониального интереса после обнаружения богатых залежей золота и алмазов.

24 октября состоялось первое крупное столкновение, в котором участвовало, по английским оценкам, около пяти тысяч ндебелов. И тут произошло самое забавное. Пока аборигены, грохоча в тамтамы, выплясывали вокруг костров, призывая богов даровать им победу, британские солдаты затащили на пригорок повыше 8 пулеметов. И вот: разгоряченные дикари, похватав копья и луки в одних набедренных повязках – а порой и в отсутствии таковых! – бросились на врага. Здесь-то и затрещали пулеметные очереди, прореживающие аборигенов, как сорную траву. Дикари даже ничего не успели понять и только могли бессильно наблюдать, как вокруг них рядами начали падать их товарищи.

Исход предугадать несложно. Племя матабетов потеряло свыше пяти сотен человек, со стороны англичан убитыми оказалось лишь несколько человек – видимо, свои ми же, чего неудивительно, учитывая, что большинство из так называемых пионеров научить стрелять в одну сторону – почти невыполнимая задача.

Вспомнила о приговоренном к расстрелу британском офицере, помня о «блестящей» способности его соратников попадать по цели, он взмолился о милосердии, прося прибегнуть к старой доброй виселице или, на худой конец, притащить топор. Закон остался непреклонен, тогда он понизил требования, предлагая скинуть его в море с привязанным к ногам ядром, затоптать слонами, четвертовать, даже распять, – все, что угодно, лишь бы не становиться мишенью британского пехотинца.

– Один слащавый репортер, из тех, что не перестают гоняться за сенсациями, – на это заметил Хайкс, – решил взять у меня интервью, предметом его интереса как раз были британские части Черного континента. «Каким словом, по-вашему, лучше всего описывается их подготовка?» – задал он вопрос, занося карандаш над блокнотом, готовясь записывать хвалебный панегирик. Ответил: «Поразительная, чудесная, – отметил я, не разочаровав ожиданий репортера, но добавил:– Какими еще словами можно описать способность стрелка, стреляющего вперед, каким-то невообразимым образом подстреливающего товарища позади? Что это, если не чудо!» Репортер не счел нужным это записывать, почему-то обиделся и отошел.

Кажется, ответ имелся у меня. В газетах тех лет – отчетливо это помню, поскольку в Лондоне стоял ажиотаж вокруг внезапно разгоревшегося пламени войны – битву, выигранную пулеметным огнем (и эту, и следующие), журналисты называли великой победой, а негодяя Джемсона приписали к полководцам. Родс же, по окончании войны, блеснул памятной речью на одном из банкетов в своей резиденции в Кейптауне: «История не знает войны, проведенной со сталь малыми затратами денег и человеческих жизней, и в то же время столь гуманно».

(Дальше следовала вложенная на отдельном листе приписка, сделанная несколькими годами позже, насколько позволяла судить отчетливость чернил у этого вставочного пассажа.)

Пятью годами позднее американский президент Мак-Кинли, принимая решение о захвати Филиппин, признавался, цитирую: «Я каждый вечер, до самой полуночи, расхаживаю по Белому дому и не стыжусь признаться вам, джентльмены, что я не раз опускался на колени и молил всемогущего бога о просветлении и руководстве. В одну ночь мне пришла в голову мысль – я сам не знаю как: …для нас не остается ничего другого, как взять Филиппинские острова, воспитать, поднять и цивилизовать филиппинцев, привив им христианские идеалы, ибо они наши собратья по человечеству, за которых также умер Христос.»