Мартин Эсквайер - Мастерская дьявола

Любопытный оригинал, этот за словом за пазуху не лезет. Из его рассказа вынесла: компаньоны-де, недолго остаются соучредителями разных лавок, поскольку в самый короткий срок отбывают на встречу с тем, о ком неумолчно рассказывают попугаи с церковного амвона. Вот имена почивших и перечеркиваются, стираются или еще каким-то образом удаляются.

Кажется, мальчишка смекнул, что может недурно подзаработать, вызвавшись побыть гидом.

– Только я за так не горбачусь, – предупредил юный проводник, – у меня от разных альтруизмов сразу сыпь на коже проступает…

Пообещала купить ему ящик гвоздей.

Он, не раздумывая ни минуты, плюнул себе на ладонь и протянул руку для рукопожатия. Огляделась и, убедившись, что никто не смотрит, уступила местному обычаю и последовала поданному малоприятному примеру. Этот сорванец – точная копия Блэра, моего любимого и непутевого братца.

Следующий час он водил меня по местным «достопримечательностям». Клянусь всеми святыми, лучшего гида нельзя сыскать на всем белом свете. Так называемые квалифицированные представители упомянутой профессии, получившие образование и запасшиеся основательным багажом самых разных знаний, деталей и событий связанных с историческими местами, водя вас от одной развалины к другой, с важным видом выкладывают все это нагромождение непонятной информации с нарочито важным видом, но так чопорно, до того сухо и уныло, что, право, скоро начинаешь раскаиваться, что нанял этого человека, уволить же не можешь, не желая проявить неуважение; и с тревогой осознаешь, что то – лишь начало мучений, впереди еще пару дней, в течение которых он вконец испортит ваш отдых, истерзает душу и поселит в душе отвращение к некогда великой истории.

– Еще бы, – проговорил мальчишка, стоило поделиться своим мнением, – водить тут люд – это вам не хухры-мухры: тут надобно знать, где пригнуться, где переждать, а где, напротив, бежать. И потом, – не без гордости заявил он, – я вхож в здешние круги, а с черенками (взрослыми?) накоротке.

Так и протекали наши диалоги, пока Кимберли жил своей жизнью. Местная знать передвигалась преимущественно в каретах, эскортируемых одним или парой всадников при оружии. Безоружного здесь вообще нельзя было найти, даже пастор таскал при себе такой громадный револьвер, что одно это благотворно сказывалось на увеличении числа внезапно уверовавших в святое писание неофитов. Местный базар (как называют рынки на Востоке) кипел жизнью, а тамошние торговцы, даже если у вас не имелось ни единого желания покупать ту или иную безделушку, прибегая к тому же приему, какого не чурается местная церковь, умели убеждать в обратном.

Личный мой хоббит отдавал предпочтение не музеям и выставкам, как ни странно, такие имели место быть, хотя и не представляли вящего интереса. Нет, он, будучи мало сведущим в истории, одновременно прекрасно разбирался в настоящем. Так, например, он знал о намеченном на сегодня «зрелище», которое ни в какую не желал упускать; и до того оно будоражило его незрелый но живой ум, что он готов был бросить меня, рискуя остаться без обещанного вознаграждения. Решила, ему оно виднее, и полностью доверилась юному проводнику.

Прежде, однако, случилось следующее.

Из-за угла одной подворотни за складским амбаром вывернул второй юнец, покрупнее и плотнее бывшего при мне, но с глуповатым выражением лица и беспокойно бегающими глазами. Едва заприметив нас, он дал стрекача.

Мой спутник угрожающе помахал бегущему вослед, крича:

– И не думай, будто не знаю, что ты пристрастился промышлять гвоздями? Только попадись мне, я на тебе живого местечка не оставлю.

Поинтересовалась, кто это такой.

– Конкурент, – не оборачиваясь ко мне, ответил мальчик, – задумал вытурить меня с рынка.

Объяснила, что рынок, как он выразился, подразумевает не одну только конкуренции, но и кооперацию. Не выгодно ли им объединить усилия, учитывая, что на каждые похороны ему все равно не поспеть?

– Вы что же, думаете, не знаю, как дела «делываются»? Рано или поздно это неизбежно приведет к конфликту интересов – и тогда наш товар пустят на одного из нас. А я сторонник единоличного концерна.

Откуда ему известны такие словечки? Поразительный ребенок! – Вот, пришли! – в предвкушении потер он руки.

Огляделась. Перед нами, было здание городской мэрии. Это безутешного вида ратуша – какие законы, такой и парламент. Стекла в нескольких местах выбиты, как пояснил мальчик, их устали менять и просто заколотили досками; стены все испещрены дырками от пуль и по описанию ближе всего сопоставимы с дуршлагом. Здесь, по меньшей мере, произошла битва.

– Тут у нас принимают законы, – сказал мальчишка.

Полюбопытствовала об успехах, сорванец кивнул на многочисленные отверстия.

– Как видите, здешние относятся к ним слегка неодобрительно.

Если это слегка, страшно подумать, как выражается их гнев.

К ратуше стекался живой поток людей, подумала, собирается какое-то празднество, однако подобающе никто не выглядел, кажется, каждый пришел в том, в чем работал или ходил в повседневной жизни.

– Сегодня будут назначать шерифа и его помощников, – разгадал мою озадаченность смышленыш.

И что в назначении такого необычного, что собрался чуть не весь город?

Не успел прозвучать ответ, как толпа пришла в волнение. Из здания муниципалитета вышел мэр, за ним человек, несущий вазу, которую установили на специально приготовленный для этого постамент. Как выяснилось дальше, в нее заранее были вложены листочки с именами пятидесяти мужчин, которые по общественному мнению подходили на ответственную должность. Все они стояли по правую руку от главы города и имели взволнованный, напуганный вид. Мне тогда казалось, что это связано с их желанием занять назначаемый пост.

Но вот мэр открыл горшочек, засунул внутрь руку, перемешал содержимое и наконец вытащил определенный листок. Все население Кимберли замерло в трепетном ожидании, пока губернатор изучал глазами нанесенное на клочке бумаги имя.

– Джон Девис, – огласил тот имя с такой интонацией, будто выносил приговор.

Названный человек вышел вперед, побледнел, хотел чего-то возразить, но не нашелся в словах. Тут ему на голову напялили шляпу и выдали значок.

Самое любопытное, вслед за этим портной с метром подошел к получившему важный пост мужчине и бесцеремонно попросил того расставить руки, после чего снял мерку.

– Хорошо, – закончив, сказал фасонщик.– И еще одно: предпочитаете серый или черный костюм?

Мой гид указал на человека неподалеку от нас. То был служащий похоронного агентства, этот, в свой черед, поинтересовался о полном имени шерифа, а также о дате рождения.