Мартин Эсквайер - Мастерская дьявола

– О Сесиле Родсе, разумеется, вам известно?

Каждый англичанин знает о нем, а теперь, учитывая интерес к «черному континенту» западных стран, – и весь остальной цивилизованный мир.

– В то время, когда поднялся шум вокруг дальней колонии, ничего не подозревающий Сесиль Родс взошел на палубу корабля, последовав наставлениям личного врача, настоятельно рекомендовавшего молодому шестнадцатилетнему юнцу оставить Англию и пожить в местах с более благоприятным климатом. Мало того, так еще доктор не рискнул дать хоть сколько-то обнадеживающий прогноз, вынеся неутешительный приговор, давая год. Родс и в самом деле производил и продолжает производить впечатление болезненного человек – какой-то неестественно худой и простывающий от легкого дуновения. И эта его… гм, особенность сослужила нашему королю (тут, на территории африканской колонии, Родса многие так называют) немалую службу.– Рассказчик мой отпил от штофа и протер губы салфеткой, стирая сбежавшую к подбородку капельку сочно-бордовой жидкости.– Внешне он не производил никакого серьезного впечатления, представляясь легкой мишенью; возможно, в некоторой части эти обстоятельства сыграли ему на руку и помогли не кому-нибудь, а именно ему преуспеть на выбранном поприще, где даже самые сильные и выносливые в конце концов терпели крах. Известно ли вам, как производится добыча драгоценных камней?

Одно из моих жизненных кредо – если не хочешь прослыть невежественным, не стоит и пытаться говорить о вещах малопонятных. Добыча алмазов – из подобной категории.

– Позвольте, проясню производственный цикл, – верно угадал возникшую заминку мой собеседник.-Для начала проводится геологоразведка, подробности которого для нас не имеют ни малейшего интереса, следом, если образовывается акционерное общество, функция которого сводится к назначению цен за отдельно взятые участки; стоимость некоторых доходит до полусотни тысяч долларов! За остальные назначены скромные суммы, начиная от полусотни фунтов, но цена могла резко измениться, если на нем удавалось найти хоть какие-то следы драгоценностей. Вот только для добычи одного карата перерабатывают тонну земли. Здешние земли богаты – одна тонна обеспечивает до пяти каратов. Всю эту землю нужно вручную перелопатить и промыть в лотке, что на таком солнце адский тяжелый труд. Так стоит ли удивляться, что на одного белого здесь приходилось с десяток черных? А те, что есть, все крепкие, как на подбор, или, по крайней мере, выносливые. Тем контрастнее выделялся среди них Родс.

Воспользовавшись минутной паузой, пока повесть не зашла слишком далеко, полюбопытствовала, как вообще вышло так, что Родс оказался среди остальных старателей. Возможно, зная, что терять ему нечего, судя по неутешительному уверению доктора, он решился испытать удачу?

– Он как будто 8 ребенок в семье, впрочем, точно не скажу. И остальное семейство уже давно успело разбрестись по всем известным человечеству пределам земли. Один из представителей его рода как раз оказался здесь и тоже втянулся в дело, сулящее многим успех, но куда большему числу – разочарование. Встретив прибывшего хворавшего брата в порту Кейптауна, он оставляет на Родса управление фермой, в то время как сам отправляется на север, в Кимберли. Шли месяцы, но удача упорно обходила новоявленного старателя стороной, тогда он, не упорствуя в затее, оставил замысел, одновременно с этим у Родса родился честолюбивый замысел. Настойчивость старшего брата, пытающегося отговорить легкомысленного подростка, ни к чему не привела. Сдавшись, он передает Сесилю весь необходимый для добычи алмазов инструмент, снабжает обозом с кобылой…

Рассказ пришлось прервать: снаружи загрохотали выстрелы. Через окна открывалась панорамная картина пыльной улицы и бегущих с криками людей. Тревожная обстановка, никого из посетителей ресторана не тронула, по крайней мере, я не заметила, чтобы кто-нибудь выказал и долю той озабоченности какая казалась уместной, учитывая ситуацию. Дело оказалось в привычке – подобные дела для местного населения стали чем-то тривиальным, скучным и, право, говорили их лица, не стоит даже утруждаться встать.

В залу ворвалась группа возбужденных людей с тревожными лицами, судя по бегающим глазам и тому, с каким пристрастием они принялись всматриваться в посетителей, целью их вторжения являлась вполне конкретная личность. Почти одновременно с вторжением успела заметила, как находившийся в дальнем конце зала мужчина – кажется, ранее мне доводилось видеть его, впрочем, ничего не могла утверждать – молниеносно наклонился, откинул белоснежную кружевную скатерть и заполз под стол так, что видны остались одни только облепленные грязью поношенные подошвы ботинок. К несчастью, проделал это он недостаточно расторопно, поскольку исключая меня его также успел заметить один из только что вошедших, чем поделился со своими приятелями. Всем сбродом упомянутые «господа» промаршировали к столу и отдернули скатерть, после чего довольно грубо вытащили прятавшегося человека. Лицо последнего окрасилось бледным цветом, покрылось испариной и выражало беспредельный ужас, сам он дрожал и заикался.

Только теперь признала в нем назначенного давеча шерифа. Критерий отбора, надо полагать, происходил тут не из соображений храбрости.

Обступившие его господа принялись, перебивая друг друга, объяснять, мол, такие-то негодяи устроили пьяный дебош буквально на соседней улице. Нехорошо, мол, это, стало быть, нужно разобраться.

– Настал ваш час, – заверяли они не без известного воодушевления.– Выйдите и покажите подлецам, что правосудие выше беззакония. И уже назавтра, вот увидите, все местные газеты станут пестреть героическими панегириками, пламенно восхваляющими ваш непоколебимый героизм!

– Даже когда б я решился сделать так, как вы настаиваете, – за завтраком, уверен, вам представится блестящая возможность прочесть разве что некролог, приуроченный в честь моих скоропостижных и – уж поверьте мне! – преждевременных похорон, – заметил блюститель порядка, собираясь смыться.

Сбежать ему не позволили, шериф проявил завидное упорство в своем желании капитулировать, не начиная битвы. В ответ обеспокоенные граждане прибегли к силе: схватили законника за руки, ноги, протащили через весь зал и выкинули через окно. Подобная своеобразная дефенестрация (прим. автора: de – в лат. извлечения, fenistra – окно, то есть вместе этот термин означает выбрасывание кого-либо через окно) никого особо не смутила. Поскольку выбросили его в дальнее окно, а упасть он должен был максимально близко от места стрельбы, это катапультирование шерифом как будто имело смысл.