Игорь Карпусь - Времена. От Цезаря до Путина

Да, Юрий Буданов – военный преступник, данной ему властью он лишил жизни невинную женщину и осквернил её. Да, он должен был понести наказание за своё злодеяние и, в конце концов, заплатил жизнью за жизнь. Это правда, но не вся. Его, боевого полковника, сломала и искалечила война, как ломает она всех, кто вступает в бой по приказу. Буданов был двигателем войны, ненужной ни русским, ни чеченцам, но он же стал и её жертвой, одной из многих с той и другой стороны. Проклинать его, злорадствовать после убийства – жестоко и бессмысленно: нужно пожалеть. Погиб здоровый, молодой, сильный мужчина в расцвете лет, способный командир, любящий отец и муж. Не для убийства родила его мать, не для войны вскормила родина, и ушёл он, не раскрыв своего подлинного предназначения. Его смерть совсем не была необходимой и обусловленной, её вызвала взаимная ненависть, вражда, отчуждение. И тяжело сознавать, что на маленькой земле народы никак не научатся жить без войн и взаимоистребления, без обид и испепеляющих счётов.

Одни не могут отрешиться от вековых традиций мести и злобы, другие не могут оценить и признать великую силу свободы и равноправия. И коль нет взаимопонимания, терпимости и доверия, остаётся разговаривать на языке орудий и автоматов, уничтожать друг друга в яростном противоборстве. Чеченка Кунгаева, русский Буданов стали заложниками непримиримости. И её горькими жертвами. Не принято ни у одного народа радоваться и усмехаться, когда умирает человек, кем бы он ни был: врагом или другом, чужим или родственником. Смерть уравнивает всех. Ещё одна могила на нашей земле, одна из многих. Так не пора ли над этими ранними могилами протянуть руки друг другу, перечеркнуть свинцовое наследие и присягнуть на верность миру, согласию и дружбе? Без них – тупик и новые могилы.

На мой взгляд, классический театр безнадёжно устарел, и его следует сохранить лишь в качестве музея. В самом деле, что он предлагает зрителю? Сочинённые пьесы, актёров, говорящих придуманные слова и изображающих придуманные страсти, режиссёрскиеконструкции и мёртвую бутафорию. Всё искусственное, вымученное, заученное. Бурная, быстро меняющаяся жизнь буквально похоронила театр и вместо традиционных подмостков предложила зрителю ток-шоу. Вот подлинный театр наших дней – динамичный, злободневный, будоражащий до безумия и совсем бесплатный. Нажимай каждый день кнопки, выбирай и заводись в милой домашней обстановке.

Это не какие-то там допотопные Астров, Отелло, Глумов, Гамлет или чулимские обитатели. Здесь всё – новейшее и натуральное, выхваченное прямо из быстротекущего потока. Только в ток-шоу можно воочию увидеть и услышать героев нашего времени. Они не скрываются, они охотно приходят в студии и, что ещё важнее, сами напрашиваются в актёры. Вместе с телекамерами я разглядываю малолетних проституток, наркоманов, сутенёров, аферистов, полицаев, людоедов, насильников, слабоумных, похитителей детей, соседей-ненавистников, неудавшихся самоубийц, отшельников и прочая… На моих глазах туго закручиваются сюжеты, организуется захватывающее расследование, вспыхивают нешуточные потасовки, скандалы, атмосфера накаляется до взрыва, вводятся новые и новые персонажи – одним словом, разворачивается и гремит театр 21 века с его реальными ролями и историями, лишь слегка намеченный и прорисованный ведущими.

А так – полный неожиданностей и экспромтов, непредсказуемых развязок и эпилогов. Зачем мне пыльный занавес, фальшивая драматургия и размалёванные актёры? Всё, что мне нужно, я получаю теперь в театре ток-шоу.

Вот только одно смущает: уж больно естественны герои-участники. Они развязно и запальчиво повествуют о таких вещах, которых раньше стеснялись и потому скрывали. Ибо в старые времена ещё существовало понятие стыда.Теперь его упразднили, и перебивая друг друга, гости с азартом вываливают свои путаные биографии и тёмныеделишки: кто кого заложил, кого и как кинул, выследил, подставил, изнасиловал… Мне, старику, непонятно и то, что запросто приходят позировать, предъявить миру свои физиономии те, кому следовало бы не поднимать глаз и тихо сидеть в уголке.

Увы, соперничают друг с другом перед камерами дети и старики, мужчины и женщины, знаменитые и абсолютно неизвестные, городские и деревенские. Без смущения перетряхивают свой гардероб, подленькие и пакостные поступки, оскорбляют, лаются, обвиняют. Шпана не хочет сидеть в сумерках и укрытии, она жаждет славы и лезет в один ряд с знаменитыми и заслуженными. Уж такой завлекательный театр, что и сон отлетает, долго ворочаешься в постели и спрашиваешь себя: а ты бы смог? тебе было бы не зазорно?

В том, традиционном театре, хоть то преимущество, что заранее знаешь: всё невсамделишное – стоны, слёзы, кровь… А тут, в ток-шоу, всё настоящее, как оно есть на нашей земле. Утешаться нечем! Так что в старом театре будем отдыхать и забываться под возгласы шекспировских героев.

В омских электричках и автобусах, на рынках нынешней осенью слышны одни и те же разговоры: что делать с яблоками? Вино бродит, варенья, повидла и пастилы наварили, компотов закрутили немеряно, а яблокам урона нет, опадают и устилают траву густым слоем. Такого обильного избыточного урожая никто не помнит, приятель из Липецка пишет, что и у них на яблоки и груши – облом. Весна стояла засушливая, лето неровное, капризное: то холода нагрянут, то дожди заливали, а яблони не поскупились на мощный выброс накопленной энергии и плодоносной силы, обрушили на людей неслыханный урожай.

Смотрю на деревья со стороны и не могу оторвать взор а – до чего красивое зрелище. Ветви-косы поникли до земли под тяжестью густо нанизанных плодов – жёлтых, красных, зелёных, какие-то фантастические цветные фонтаны, водопады разбросаны в пространстве садов и манят сладким сочным богатством. Тронешь ветку, и на зелёную подстилку с глухим стуком падают градом круглые капли-плоды, наступить некуда, хрустят под ногой и брызжут медовым соком. Вечером, в постели, стоит закрыть глаза, как тут же всплывают образы яблонь-красавиц, усыпанных золотыми гирляндами.

Ликовать бы, радоваться: не второй хлеб, но первый фрукт, и Россия всегда славилась своими яблоками. Помните знаменитые антоновские? А у нас Триумф, Уральское наливное, Белый налив… Ведь можно лакомиться круглый год и не смотреть на фальшивую красоту импортных великанов. Но не получается. Дело в том, что сады стоят без хозяев, и яблоки никому не нужны. Обидно смотреть, как превращаются в гниль великолепные плоды. Неурожай – беда, и чрезмерный урожай – тоже беда. Садовые участки уже несколько лет заброшены и заросли полынью, чертополохом, лебедой. В 90-е на эти степные земли пришли люди, поставили постройки, сделали посадки и через несколько лет оставили ухоженную землю. В то мутное время некому было подвести воду, подключить электричество, и условий для успешного хозяйствования не оказалось. А тут ещё налётчики из ближайших разорённых деревень осмелели и начали пакостить: тащили строительные материалы, инвентарь, безобразничали в домиках и вывозили неохраняемый урожай.