Игорь Карпусь - Времена. От Цезаря до Путина

Иван Васильевич с детства хорошо усвоил нравы запутанной и опасной придворной жизни – ничего другого он не видел. С 7 лет круглый сирота, он взрослел в годы разнузданного боярского правления. На мальчика обращали внимание только тогда, когда требовалось его великокняжеское слово. По этому слову был однажды растерзан один из бояр Шуйских – Андрей, прямо на глазах подростка, и его обнажённое тело не убирали несколько часов. У мальчика рано пробудились звериные страсти, при попустительстве опекунов он прошёл изощрённую школу жестокости и разгула. В 12 лет для собственного удовольствия юный князь сбрасывал с крыш собак и кошек, топтал конями, сёк и грабил уличный люд. В 15 лет по его приказу боярину Бутурлину отрезали язык, трём другим вообще отрубили головы. Такое начало встревожило придворную знать, и все их помыслы были направлены на то, чтобы приручить входящего в силу правителя, сделать послушным своей воле.

В 1553 Иван опасно заболел, и его двоюродный брат, придурковатый Владимир Старицкий, руководимый властной матерью Евфросиньей, отказался присягать наследнику – грудному младенцу Дмитрию. Расчёт был на то, что Владимира поддержат члены Боярской думы и после смерти брата возведут на трон. Однако заговор выдохся из-за колебаний и нерешительности многих видных сановников, к тому же болезнь царя оказалась непродолжительной. Под давлением церковников Иван был вынужден даже простить брата – редкий случай его милосердия. Зато мать Евфросинью заставили надеть монашескую рясу и заключили в Воскресенский женский монастырь, где она и умерла.

После этого подозрительность и недоверие к ближайшим советникам у царя обострились, он ещё сильнее укрепился в намерении подорвать власть боярского правительства и стать царём не по одному титулу, но и по существу.

Добиться этого можно было при опоре на новую силу – служилое дворянство. Дело в том, что дворяне наделялись землёй только при условии несения службы и, в отличие от бояр, всецело зависели от своего господина и покровителя, были прямо заинтересованы в укреплении его власти и влияния. В пользу дворян Иван 1У провёл ряд крупных реформ, многих приблизил к своей особе, а впоследствии зачислил 1000 худородных дворян в личную гвардию – опричное войско.

Неудачи в тяжёлой и затяжной Ливонской войне за балтийское побережье усилили недовольство царя боярскими военачальниками. Когда в 1564 одна из русских армий была разбита в Литве, Иван приказал казнить двух заподозренных в измене бояр, в т.ч. князя Репнина. Про него рассказывали, что на царском пиру, в ответ на просьбу владыки плясать и развлекаться вместе со всеми, строптивый и гордый Репнин вырвал из рук царя маску и растоптал её. Конечно, Иван затаил обиду и в подходящий момент расправился с неугодным вельможей. Опасаясь за свою жизнь, в Литву бежал князь Курбский, близкий друг царя и один из командующих русскими войсками: он давно осуждал Грозного за самовластные замашки и возлагал надежды на Владимира Старицкого. Именно в ответ на обличительное письмо Курбского Иван сформулировал своё понимание самодержавной власти: «А жаловати есми своих холопей вольны, а и казнити вольны». Этим девизом самовластия руководствовались все русские правители, и в ХХ1 веке он продолжает оставаться главным принципом верховной власти России (см. хронику текущей политики).

Вершиной борьбы царя с непокорной знатью стала знаменитая опричнина, введённая в 1564 – она оказалась сценарием всех политических репрессий в России вплоть до сталинских чисток и казней. Будучи не в состоянии сразу и безраздельно подчинить своей воле государство, Иван выделил под своё единоличное управление половину территории – опричнину, а другую половину, земщину, оставил под Боярской думой. Царь забрал себе наиболее богатые торговые уезды и крупные дворцовые волости.

Он конфисковал обширные вотчины знатных феодалов и отправил их самих в ссылку на восточную окраину – примерно 100 самых влиятельных семей.

Тем самым сила и связи земельной аристократии были подорваны навсегда, царь значительно упрочил своё положение и избавился от ненавистных соправителей. Был ли для Грозного в борьбе за власть возможен компромисс, которого в своё время пытался добиться Цезарь в сходных обстоятельствах? Да, такая возможность открылась в 1566, когда Иван созвал Земский Собор, чтобы получить его согласие на введение новых налогов для пополнения оскудевшей казны.

Для создания благоприятной обстановки царь пошёл на приостановку казней и амнистию ссыльных, причём многим из них были возвращены конфискованные земли. Созванные на Собор представители Земщины, пострадавшей от перетасовки земельного фонда, потребовали от царя упразднить опричнину, церковь в лице митрополита Филиппа негласно поддержала оппозицию. Прислушайся царь к голосу служилых людей, земских бояр, и в России появились бы элементы разделения властей, нечто вроде коллегиального управления государством с участием представителей от населения. Но у Ивана была противоположная цель – разгром любой оппозиции, уничтожение коллегиальности. Цезарь сам предлагал компромисс, а Грозный сознательно отверг предложенное ему соглашение, и подобное поведение русских монархов стало правилом на столетия вплоть до последнего Николая II, который и расплатился за все грехи твердолобых самодержцев.

300 челобитчиков были арестованы и брошены в тюрьму, последовали другие расправы, призванные устрашить всех противников и недоброжелателей царя. Родственника монахини Евфросинии, боярина Щенятева, вывезли из монастыря и заживо поджарили на железной сковороде. После ареста и ссылки конюшего И. Челяднина и казни его сообщников Грозный организовал массовый террор. О нём мало что известно, поскольку летописание по воле царя прекратилось и больше никогда не возобновлялось – ещё одна огромная культурная потеря.

Количество уничтоженных в годы опричного террора можно установить по единственному достоверному документу – это Синодик (поминальный список), составленный по приказу самого царя, когда он в конце жизни усиленно замаливал свои грехи. Всего в Синодик вписано 3300 жертв, из них 3200 убиты за 3 года, самых кровавых – 1567—1570. Даже митрополит Филипп, потрясённый размахом убийств невинных людей, осудил произвол и бесчинства опричников и прилюдно, в Успенском соборе, 22 марта 1568 призвал царя остановить пролитие крови, пригрозил Божьим Судом. Слуги митрополита были немедленно схвачены и забиты насмерть железными палицами. 11 сентября в Москве были казнены видные члены Боярской Думы во главе с Челядниным. Один из казнённых перед смертью бросил на пиру обвинение царю: «Царь, воистину яко сам пиешь, так и нас принуждаешь, окаянный, мед с кровию смешанный братии наших пити».