Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том I

Кучинский торжествующе посмотрел на своего спутника.

– Ну, видишь, где люди?! У нас, брат, такое подсобное хозяйство, что закачаешься… Ни у одного госпиталя такого нет. Там вон, в тех кустарниках, у нас скотный двор: наши лошади, их 8, две коровы и штук 15 свиней. Овощи в этом году уродились тоже хорошо.

– А зачем же вы распорядились вот так сразу все убирать? Ведь и капуста, и свекла могли еще расти.

– Ты, видно, в сельском хозяйстве кое-что понимаешь? Затем, дорогой, что я отсюда ухожу, да и ты, вероятно, со своим госпиталем долго не задержишься. А уйдем, кому это все достанется? А мы раненых и себя на макароны посадим? Нет, сейчас уберем, разделим по-честному пополам (я так с начсанармом договорился) и будем стараться так сберечь урожай, чтобы нам на всю зиму хватило! Вот как!

В это время к ним подошел сухощавый капитан интендантской службы. Он поздоровался с Кучинским и представился Алешкину:

– Капитан интендантской службы Гольдберг – начпрод госпиталя. Товарищ подполковник, – обернулся он к Кучинскому, – я думаю начать завтра засолку капусты.

Тот ответил:

– Докладывайте майору Алешкину, он с завтрашнего дня у вас начальником будет.

Гольдберг повернулся к Алешкину, но тот, не дожидаясь вопроса, сказал:

– Подождите, товарищ Гольдберг, пока погода хорошая, да раненых немного, лучше людей от уборки не отрывать. А капусте ничего не сделается, если она пару дней полежит у вас в сарае. Как вы думаете, Иосиф Самойлович? – повернулся Борис к Кучинскому.

Тот подтверждающе кивнул головой.

– Правильно, и я так думаю. А вы, Гольдберг, вечно суетитесь. Не торопитесь, успеете все сделать.

Когда Борис и Кучинский вернулись к домику начальника госпиталя, уже стемнело, а возле дома и в самом доме все еще продолжалась предотъездная суматоха.

Борис, посмотрев на суетившуюся хозяйку и ее помощниц, сказал:

– Я пойду, навещу Перова, может быть, у него и заночую. Вы, товарищ Кучинский, не торопитесь, завтра подойду часам к 9, и будем все оформлять, ну а затем днем и к начсанарму съездим.

Кучинский согласился, и Борис направился в госпиталь № 31.

До него, как мы говорили, было всего не более километра через фронтовую и железную дорогу.

Виктор Иванович пил чай в своей довольно обширной землянке. Он обрадовался приходу старого сослуживца и тут же распорядился принести обед, а из аптеки бутылку коньяка.

Алешкин, не отказавшись от обеда, категорически отказался от коньяка.

Перов предполагал, что Алешкин приехал по каким-нибудь делам в санотдел армии, и пока его гость усердно уплетал принесенный борщ и большую котлету, расспрашивал его о последних медсанбатовских новостях. Борис все рассказывал подробно. А затем, в конце концов, с некоторой гордостью сообщил, что он сегодня начал принимать госпиталь Кучинского.

Перов внешне проявил довольно шумную радость. Но сквозь это проявление было видно, что он удивлен таким быстрым продвижением по службе своего бывшего подчиненного.

Но он очень скоро сообразил и выгоду от этого соседства. У него не было такого прекрасного поля, каким владел Кучинский. И он знал, что у того не выпросишь и снега зимой, а тут он надеялся, что по старой дружбе Алешкин поделится с ним овощами, и немедленно начал с ним разговор на эту тему.

Борис не дал никаких твердых обещаний, хотя в душе и решил, что, конечно, отдавать половину урожая Кучинскому, когда поле обрабатывали военнослужащие 27-го госпиталя ни к чему, лучше уж поделиться с ближайшим соседом Перовым. Так он и решил доложить начсанарму.

Закончив формальности по приему госпиталя и подписав необходимые акты, Алешкин вернулся в дивизию, чтобы передать батальон Сковороде и распроститься с персоналом медсанбата.

С Кучинским они договорились, что доклад о сдаче и приемке госпиталя, а одновременно и медсанбата, они будут делать в санотделе армии через день. На время своего отсутствия Борис поручил руководить деятельностью госпиталя своему замполиту Павловскому, а все хозяйственные дела контролировать Захарову.

В медсанбате он увиделся с поджидавшим его начсандивом Прониным. Тот уже привез приказ командира дивизии об откомандировании Алешкина на новую должность и обещал зачитать его на собрании медсанбатовцев. Еще перед отъездом о своем переводе Борис под великим секретом сообщил начальнику штаба Скуратову и просил его под любым предлогом подготовить распоряжение о срочной инвентаризации складов, аптеки и вообще всего хозяйства медсанбата. Инвентаризацию должны были провести как лица, отвечающие за определённые материальные ценности, так и представители штаба. Те, кто отвечал за сохранность тех или иных материалов, должны были расписаться в получении их в составленных ведомостях.

Вернувшись в медсанбат, Алешкин вызвал к себе командира медицинской роты Сковороду, сообщил ему о своем новом назначении и о том, что теперь командиром медсанбата будет, согласно приказанию начсанарма, согласованному с командиром дивизии, он – Сковорода.

Молодой врач, сперва смутился таким неожиданным повышением, а затем обрадовался. Между прочим, на это Алешкин тоже рассчитывал.

Он полагал, что эта неожиданность не заставит Сковороду тянуть с оформлением приемо-сдаточного акта. Ему, уже принявшему новое учреждение, очень не хотелось оставлять его надолго без присмотра. Когда он сообщил Сковороде, что все акты о наличии материальных ценностей готовы, ответственными лицами уже подписаны и им остается только ознакомиться с ними и подписать их, тот, в свою очередь, без колебаний согласился.

Одновременно Борис попросил Сковороду, чтобы тот пока о предстоящих переменах никому ничего не говорил.

Сразу после обеда в расположение батальона приехал начальник штаба дивизии полковник Юрченко. Он приказал построить личный состав батальона.

На площадке, расположенной почти в центре медсанбата, обычно строились подразделения батальона для вечерней поверки (таковая в межбоевой период стараниями Скуратова проводилась регулярно), там же строился медсанбат и в торжественных случаях при зачтении приказов Верховного главнокомандующего или приказов по фронту и армии.

Все понимали, что недалеко то время, когда Ленинградский и Волховский фронты начнут активные боевые действия по полной ликвидации блокады города Ленина. Ведь имевшийся коридор, образованный в январе 1943 года, конечно, не мог полностью решить проблемы. Улучшилось снабжение продовольствием и боеприпасами, войска, находившиеся в городе с внутреннего кольца блокады, смогли свободно вывозить раненых. Эвакуировалась и часть больных жителей города, но блокада все еще давала себя знать. Продолжались ежедневные бомбежки и обстрелы различных районов города, они причиняли большой ущерб строениям и приводили к многочисленным жертвам среди населения.