Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том I

В начале августа 1943 года Алешкина неожиданно вызвали в санотдел армии. Принявший его начсанарм сравнительно долго расспрашивал о положении дел в медсанбате, о командире дивизии, начсандиве Пронине, а затем постепенно повел разговор так, что заставил Бориса подробно рассказать всю его биографию.

Разговор, как это часто бывало у Николая Васильевича Склярова, проходил в его комфортабельной землянке, за стаканом чая. Но вот что удивило Алешкина: велся этот разговор не с глазу на глаз, как обычно выслушивал доклады своих наиболее любимых подчиненных начсанарм, а в присутствии начальника орг. отделения санотдела армии, полковника медслужбы Богуславского Николая Ивановича.

За разговором время прошло незаметно. Часа через три Николай Васильевич, переглянувшись с Богуславским, обратился к Борису:

– Товарищ Алешкин, мы вот с Николаем Ивановичем посоветовались и надумали сделать вам одно предложение. Но прежде я хочу задать вам еще один вопрос:

– Слушаю, товарищ полковник.

– Кого вы вместо себя оставляете в медсанбате?

– Как кого? Командира медроты, капитана медслужбы Сковороду.

– Ну, вы его оставили на один-два дня, ведь вы не предполагали выехать надолго, – вмешался Богуславский.

– Я всегда его оставляю за себя, когда выезжаю из батальона. Действительно, обычно это бывает на один день или два, но я думаю, что он справится с этим делом, если его оставить и на более длительный срок.

– Та-а-к, – продолжал Скляров, – ну так теперь послушай нас ты, мы тебя долго слушали (начсанарм перешел на «ты», а Борис знал, что это признак особого доверия и поручения какого-нибудь не очень приятного, трудного дела).

Он повторил:

– Слушаю…

– Слушать мало. Ты все обдумай как следует. Наша армия, как видишь, пока в обороне. Но это, конечно, когда-нибудь кончится, и мы будем наступать. Мы уже имеем опыт таких наступлений. И вот, исходя из него, по примеру некоторых других армий и фронтов, мы решили организовать в составе госпитальной армии два новых госпиталя: один для легкораненых, требующих для полного излечения не дольше одного – полутора месяцев, после чего их можно вернуть в их части. Это принесет нам двойную выгоду. Во-первых, такие раненые не будут путаться по остальным госпиталям, где они иногда занимают половину мест и не позволяют этим учреждениям нормально работать по их профилю. Во-вторых, они, раненые эти, будут знать, что они не уходят из пределов армии, следовательно, по выздоровлении обязательно вернутся в свои части. Зная это, они не будут стремиться осесть в команде выздоравливающих медсанбатов и разгрузят, сделают подвижнее последние.

Военный совет фронта с нашим предложением согласился и такой госпиталь нам утвердил. Но сануправление фронта предупредило нас, что кадров для него, особенно более или менее опытных, нам не дадут. Предложили обходиться своими силами.

С врачами и медсестрами мы вышли из положения. Начальником этого госпиталя решили назначить подполковника медслужбы Кучинского – начальника 27-го полкового полевого госпиталя – ты его знаешь. Ведущим хирургом к нему пойдет его жена, она сейчас начальник одного из отделений того госпиталя, в котором работает и он.

А вот на должность начальника госпиталя № 27 решили назначить тебя, с тем чтобы ты, хотя бы временно, пока совмещал и должность ведущего хирурга в нем. Как ты на это смотришь?

Алешкин был порядком удивлен.

Его, молодого врача с трехлетним стажем назначают начальником армейского госпиталя. Ну, да это было бы ладно, с этим еще можно справиться, но ведь одновременно на него возлагается и обязанность ведущего хирурга?! А насколько он знал, 27-й госпиталь имел профиль – череп, грудь, живот. И если операций на груди и брюшной полости за эти два года в медсанбате он уже успел проделать немало, то на черепе практически сделал всего две или три.

С этим я не справлюсь, подумал он.

Его долгое молчание не удивило Николая Васильевича, он понимал, что нелегко согласиться с принятием таких ответственных должностей молодому врачу, и решил его приободрить.

– Да ты, Борис Яковлевич, не думай, пожалуйста, что мы не понимаем всех трудностей, которые перед тобой встанут. Мы будем тебе помогать. Во-первых, Брюлин в твоем госпитале будет бывать часто, во-вторых, на первое время мы оставим у тебя армейскую группу усиления, которая сейчас там находится, во главе с замечательным нейрохирургом Чистовичем Николаем Евгеньевичем. Этот майор – большой специалист по операциям на черепе. Ну а в организационных вопросах мы с Богуславским помогать будем.

Так как, согласен? Молчишь?… Ну, хорошо, подумай до завтра. Переночуешь у Николая Ивановича, у него место есть, а завтра и ответ дашь.

Ну а второй госпиталь, который мы организуем по приказанию начальника сануправления Красной армии, другого порядка. Дело в том, что, когда началось наступление Красной армии с быстрым продвижением вглубь территории, занятой ранее противником, в наступающих частях, кроме раненых, появилось довольно много больных. Всех их отправляли во фронтовые терапевтические госпитали. Это было далеко и иногда очень плохо отражалось на состоянии больных. Решено иметь терапевтические госпитали в каждой армии, да еще с инфекционным отделением. Вот организуем его и мы.

Начальника нам прислали. Большинство врачей-терапевтов подобрали без труда, а вот на должность ведущего терапевта наметили твою Зинаиду Николаевну Прокофьеву. Как, по-твоему, она потянет?

– Зинаида Николаевна, конечно, потянет! Она очень опытный терапевт и замечательный человек. Хоть без нее и трудно придется медсанбату, но лучше нее для работы ведущим врачом в терапевтическом госпитале человека не найти! – с жаром заявил Алешкин.

Но только вы, Николай Васильевич, хотите из медсанбата № 24 забрать сразу двух врачей, а ведь дивизия тоже к чему-то готовится. У нас и так не хватало двух врачей, а теперь будет не хватать 4.

– Не беспокойтесь, товарищ Алешкин, – сказал Богуславский, – на днях мы получаем несколько врачей выпуска 1942 года, обещаю в 24-й медсанбат послать по крайней мере 3.

На другой день, после долгих обсуждений с Богуславским сделанного предложения, Борис дал свое согласие на занятие должности начальника и ведущего хирурга хирургического полевого госпиталя № 27. Возвращаясь в медсанбат, он вез предписание о немедленном откомандировании майора медслужбы Прокофьевой в санотдел армии для назначения на должность ведущего терапевта в армейский терапевтический госпиталь № 212.