Ирина Соловьёва - В потоке творчества: путешествия и подвижничество. Терентiй Травнiкъ в статьях, письмах и дневниках. Книга четвёртая

Из дневника Терентия Травника:

23 декабря 1995 года. 21:04. Ясенево. Москва.

«Давно замечал эту особенность у дневников и воспоминаний: сколько бы лет не прошло, но стоит только приступить к записям, так все открывается в памяти настолько ясно, как бы оно произошло только вчера. К сожалению, дневников школьной поры у меня сохранилось немного, утеряны и те, где я писал о нашей первой поездке в Киiв. Поэтому воспользуюсь нынешними навыками моего писательства и постараюсь изложить все заново, надеясь не упустить ничего важного. По возможности буду краток и приятен для читателя. Итак, погружаюсь на семнадцать лет в прошлое и… вспоминаю, что «…вчера закончились школьные экзамены, позади восьмой класс, а впереди целое лето и отдых, а самое главное, похоже, что состоится давно запланированная с моим другом Ваней Ламочкиным и его мамой долгожданная поездка в Киев. Едем в гости! В гости к их дальней родственнице, приме Киевского театра оперетты тёте Любе. Сегодня Татьяна Ивановна, мама Вани, наконец-то купила три билета в купейный вагон. Еще немного, каких-то пару недель и вперед!

Время не стало нас испытывать на прочность, пролетело незаметно и вот он – вечер предвкушения. С самого утра и до вечера мы с Ваней собирали чемоданы. Завтра – в дорогу! Насколько помню, но для меня сбор вещей всегда был интересен. Я мог забыть положить носки, рубашку, трусы и все, что угодно, но я всегда детально собирал, то, без чего мое пребывание в походе, а в данном случае в Киеве, казалось мне просто невозможным. И первым, как водится, на дно чемодана легли книги, причем с пяток, далее пара альбомов для рисования, краски, карандаши, фотоаппарат, пленки и кинокамера: узкопленочная семимиллиметровка, работающая на квадратной батарейке. Папа впервые доверил камеру мне, а это о многом говорило.

На сцене Киевского театра оперетты в центре тетя Люба. Фото Игоря Алексеева из театральной ложи. 1978 г.

Книги я собирался прочитывать долгими вечерами, а фотографировать, и, конечно же, рисовать на прогулке. Опыт подобных поездок упорно показывал, что ни одной книги, взятой мною так и не читалось, а потому, когда мама появилась у меня в комнате со стопкой глаженных вещей, первое, что она сделала, так это вынула из чемодана книги и положила их на стол. Спорить не стал – понял сразу. Не буду расписывать тревожность ночи перед поездкой, но разбудили меня с трудом, потому как всегда под утро разоспался.

В поезде пили чай, играли в шахматы, а проснувшись пораньше сидели и смотрели в окно на необъятные просторы страны. Киев встретил нас теплой погодой, цветением акаций и каштанов. Повсюду зеленела и радовалась жизнь, а на мосту, перед домом шла бойкая торговля фруктами и творогами со сметаной. Подходя к дому, в котором мы должны были жить и переходя небольшой мост через водный канал, Татьяна Ивановна одним махом купила целое ведро абрикосов по цене, как за московский килограмм, полведра клубники с ароматом до сумасшествия вкусным и литровую банку густой деревенской сметаны у женщины с «солохой» на голове.

Довольные, мы пришли в дом к тете Любе, помылись и с удовольствием растянулись на отведенных для отдыха кроватях. Вскоре нам с Ваней принесли по миске клубники со сметаной и сахаром, по пиале абрикосов, и я понял, что вот она и начинается – настоящая жизнь!

Отобедав борщичком, через пару минут мы с моим другом, в позе главнокомандующего из верховной ставки, склонились над картой Киева для туристов, купленной на вокзале сразу по прибытии. Продолжая уплетать необыкновенно вкусную клубнику со сметаной, стали скрупулезно выстраивать завтрашний маршрут. Планов было громадье. К тому же Ваня, осознав в последний момент, что едем ко всему ещё и на Днепр, сообразил прихватить в поездку рыболовные снасти. Так что с наступлением темноты было решено идти ломать ветки для изготовления удочек.

Остановились мы в Русановке. Этот остров – уютнейший и весьма респектабельный район города. Метрах в пятидесяти от нашей шестнадцатиэтажной башни был мост и проходил водообводной канал, вытекающий из Днепра, в котором, собственно, мы и собирались рыбачить.

В башне слева от моста гостили Игорь и Ваня с мамой. Фото 1979 г.

По вечерам прямо из воды канала били фонтаны, причем с меняющейся цветной подсветкой. Зрелище по тем временам запредельное даже для москвичей.

Солнечное утро и запах молодой листвы тополей, пролезший через полуоткрытую балконную дверь, ознаменовал собой начало первого дня нашего отдыха. Перейдя на другую сторону канала, сели на трамвай и направились в сторону старого города. Миновав мост Патона и, оставив слева Выдубицкий монастырь, с ветерком понеслись вверх, по бульвару Дружбы народов в центр города, откуда так призывно еще со вчерашнего вечера сияли купола Киево-Печерской лавры. Выйдя из трамвая и направились в сторону Крещатика, главной улицы украинской столицы, что-то вроде московской Тверской, но только и шире, и масштабней. Шли в хорошем настроении, уплетали медовые груши и персики, шутили, смеялись и заходили во все сувенирные магазины для приобретения чего-то на память о поездке и для подарков друзьям.

Киев. Крещатик конца 70-х начала 80-х.

Город Киев был изумительно красив: зеленый, свежий, немноголюдный, отчего казался и светлым, и просторным. Поразило огромное количество ухоженных клумб с живыми, необорванными цветами, преимущественно розами. Настроение было мажорное, самый, что ни на есть «цэ дур 1 1 C dur (лат.) – до мажор. Ребята особо ценили эту шутку в контексте языка и ситуации. », а потому нравилось все: и пение птиц, и голубое небо, и очень приветливые, шумные и разговорчивые киевляне: отвечали на любой вопрос, а когда узнавали, что мы еще и из Москвы, то были готовы стать нашими личными гидами и еще более основательно всё рассказывали и объясняли, прежде, чем попрощаться. К москвичам в Киеве было на редкость дружелюбное отношение, казалось, что киевляне хотят нам понравиться, произвести самое положительное впечатление. Мы это замечали и ценили.

В тот день нам удалось побывать в Лавре, в её дальних и ближних пещерах, посетить памятник Святого князя Владимира – крестителя Руси. Гуляя, меня постоянно не отпускало ощущение праздника, и я поделился этим с Ваней, уплетающим тем временем огромную булку, на что он, как бы согласившись, утвердительно кивнул, поскольку рот был забит свежей душистой мякотью халы, что, мол, и у него такое же состояние. «Ремонт взуття», – читаем вывеску на доме, смеемся и идём дальше в сторону дома с надписью «Перукарня» и так до позднего вечера.