Юрий Бевзюк - Времён связующая мысль

…Дает возможность электроникамне под конец отсюда – из безлюдья!, – где разум только может выживать, – на мир людей во благо повлиять; и коли д`ожил до таких возможностей, имея свой такой огромный опыт, – и сохранив притом к труду способность, – чего ж взаправду мне еще желать… (Написано сие осенью, назад скоро год: мне показалось, могу в редакции газет и в интернет через смартфон я отсылать электронную почту; но, видно, отсюда, из моей горной, из дикого камня-туфа пористого берлоги, – просто не хватает мощности сигнала смартфона моего добраться до городских сервер`ов… Или еще что… Незачем мне разбираться на старости в сих электронных тонкостях… Благохвала уже за то сей оборзевшей электронике, что освоил я – работает хорошо нотбук четвертый – компутер, с питанием от света солнечного… За флэшками приедут сюда на сопку за 70 километров… Возможности писчие – не сравнить с механической пишмашинкой… а уж редактированья… глядишь – сия гора родит не мышь – и не страшилище «ужаснее» мыши, – не таких франкенштейнов, чудовищность каких и не помыслишь… …Вчера вот я шевелился до 23-х с половиной – с шести (17 часов, как минимум): до десяти три раза минут по 15 косил, по полчаса пот обсыхал – по эпохе Павла Первого читал; в десять электросистема зарядилась от не`беси, включил компутер и продолжал сагу подзатянувшуюся о коллаборационизме, – с полчаса, пока не остыл; пошел еще раз покосить; с 12-ти до 19-ти уже дело главное – под компом полулежание, минут через 45 разминкой – коз покормить, укосину поворошить… поскольку была жара за тридцать – взмок от пота за день, считая и с косьбой, раз с десяток, – благо наружный жар мои в полметра стены пробивает через неделю жары, а всего четвертый день ей – и дождь послезавтра, в воскресенье… Да, к жанру оды приобщился вчера нежданно, поправляя (с сокращением строк в три раза) «На переход Альпийских гор» (Суворовым, ода, исправленная, сокращенная, – превосходно-восторженная… Слушал еще под сумерки по радио 11-ю 20-тиминутную серию Алданова о Екатериниском перевороте «Пуншевой водки»… Сено на стожок носил, пленкой укрыл, козу как никогда поздно – раз всего при фонарике – подоил, молочко на газе вскипятил… через полчаса только голышом от пота просох, остыл… но сразу сон меня, как обычно, не посетил… …До часу еще о диктаторстве – вопрошала вечор в «часе прессы» на «Свободе» Леночка Рыковцева (за менее недели – вторично!): раз семь у «спецов» лицемерно-невежественных допытывалась: почему Батько белорусский – диктатор, на олимпиаду в Лондон посему не пущен, – а не «диктатор» Путин…, – того не пускать на Олимпиаду никто не вздумает в самом диком бреду… (., …Только что нарколог Ковалев Валера позвонил, телефон под боком был, но не мог сразу найти… он еще позвонил, минут с десять поговорили… на аргуту в конце сентября его пригласил… этот звонок – как блокады прорыв… … Итак, вчера я кругом… аж 19 часов трудился (правда, раз всего просыпаясь на вчера, отличнейше выспался, на послезавтрашнее ненастье была активность) … После часу пришлось таблетку валерьянки заглотить, половиной столовой ложки корвалола (в толике, понятно, воды) запить… заснул, проснулся ненадолго в четыре – спал еще до шести… два часа недосып… тяжеловато было шевелиться, хотя почти не косил… сочинительство было зело противно… с неохотой принудил себя книгу вычитывать… И сразу одним своим стилем взбодрился ! Не хотелось из-за содержания обрыдлого… и, надо же, – взбодрился сначала стилем… потом и содержанием значительным….,)

30 декабря 2010 БЕЛЫЙ ЖУРАВЛЬ – СИМВОЛ НАДЕЖДЫ

Задело меня это «величие» в применении к птице, – хотя бы к такой экзотичной, – его бы людям проявить! Люди докажут свое величие, если смогут сохранить эту священную птицу…

Казалось бы в птице – какое величие? Его хотя бы людям проявить! А белого журавля величие, помимо особенной красоты, – в его особой беззащитности: уж очень далеко видна снежно-белая, на высоких ногах птица в летней темной зелени болот западносибирских необозримых, самых на земле обширных равнин! … Понятно – не оленеводы-тунгусы стерха повыбили, – для этих людей образа жизни – особенно в веке нынешнем! – воистину великого, – он издревле священная птица: повыбили, ясно, пришлые нефтяники-газовики, бессовестные нувориши с вертолетов из скорострельных карабинов… И что остался этих птиц такой мизер – всего двадцать на столь колоссальную периферию! – особенно России позор великий, – но и всех стран, через которые и куда на зиму летит эта необычайно красивая птица… И там несчастный белый журавль на длинных ногах средь вечной зелени очень далеко виден! Вот этой своей противоречивостью – гибельной для этих поистине величавых птиц, – судьба стерха сходится с пародоксальностью и нашей сильно усложнившейся судьбы ! Сумеем возродить величие пролетающего в небесах журавлиного клина, его хватающее за душу курлыканье, – мы действительно велики! Нет – нас вскоре уже ждет судьба незавидная: и нам исчезать вслед за стерхом, да тигром…

Тут сближение неожиданное гомосексуалов с охотниками «от хобби», Ястржемского-нувориша вроде, мерзкого убийцы слонов, носорогов и прочих редких животных… Ну предавайся ты паскудной страсти потихоньку, покуда конец ей не положен народами, пока еще попускающими по бедности и недосмотру, – но не хвались, подлец, ты ею всенародно!.. Потомкам поглядеть оставь, паскудник, дикое зверьё…

2 января 2012 года … Европейские нации, дабы самостоятельность отстоять, сгнобили с века 16-го свое самостоятельное селянство… Полвека срока им даю я воссоздать, – иначе всем «пи… дец» уж наступает…

Мне претит земледельцев звать крестьянами – поскольку вонь поповская шибает: поповство ж тунеядство защищает, – и рабство: тунеядство содержать… А тунеядству-рабству долго дальше не бывать! Поскольку войн, причины их не стало … И надо нам в селянство возвращаться, – коли хотим, как вид, в природе задержаться…

Людям досужего времени всё больше и больше оставляет техника , – его не может масса в благо тратить, – отсюда ускоренье разложения, – что бедами теперь грозит безмерными… Я в двадцать лет задумался над этим, – уж понимая, что войне большой не быть – дабы людишек лишних поизбить, охочих драться истребить взаимно (то есть агрессию, в самцах поднакопившуюся, аннигилировать), – и снова вкалывать заставить быдло (вот это главная задача былавойны ! Даже не поизбить лишних – мест на земле немало и поныне, где б не помешно можно было б жить, – но не желают ведь в некомфорте (но на свободе!) трудиться, – хотят городскими паразитами жить ) … …Не находил тогда я массам выхода – себе ж нашел, в тайгу переселившись; затем, когда после сорока пяти для тайги ослабли силы, – вот здесь укоренение еще осилил … Ну, не говорю уж всех – хотя б количества значительные*заставить вновь припасть теперь к земле способны – сожалей-не сожалей – одни изрядные лишь бедствия… И не замедлят вскоре э воспоследовать!.. Зане все движется по прежней древней схеме: сельским населением, еще оставшимся на Земле (в Азии, Африке, Южной Америке), – но в двух-трех только поколеньях … И вот тогда – через полвека! – всем «песец», коль города заране не расселим, не скукожим пенсии, тлетворность рынка к тому времени существенно не поумерим … __________________