Михаил Рицнер - Гудбай, Россия. Мемуары израильского профессора

Однажды ее командировали для проверки методической и воспитательной работы в детсадах села Кимкан, где папа был директором школы. Гостиниц в селе не было, и папа поселил ее в школе, где и сам жил. Похоже, что они быстро приглянулись друг другу. Детям рассказывалась такая история. Однажды мама зашла в папину комнату и увидела недалеко от двери лежащий на полу веник. Она не переступила через него, а подняла и поставила туда, где было его место. Папа очень впечатлился и решил, что эта женщина будет хорошей хозяйкой и женой. В этом он не ошибся. Папа понравился маминым родителям, которые его приняли как родного, и вскоре они поженились. Арест отца нанес молодой семье жестокий удар. К счастью, маму не арестовали и отрекаться от отца не принуждали. Она возила передачи в тюрьму и в лагерь, перенесла бесчисленные и жестокие унижения, которые выпали на долю жены «врага народа».

В деревне Засосье Ленинградской области поставили памятник женам «врагов народа», пережившим годы репрессий, войны, коллективизации. Тем, кто растил детей без отцов, пахал землю, впрягаясь вместо лошадей. Тем, кто работал на государство, объявившее их врагами народа и разрушившее их семьи 17 17 https://mi3ch.livejournal.com/4118545.html .

После войны появились на свет мы с братом. Пока мы были маленькими, у нас были няньки-домработницы. Они помогали по хозяйству, некоторые из них даже жили у нас в деревянном доме, который находился во дворе школы. Спали мы со Славой в одной кровати. Зимой дом остывал за ночь. «Не хочу быть родителем», – думал я, глядя, как утром мама растапливала печь, кутаясь в байковый халат и фуфайку. Она поднимала нас, когда дома было тепло, кормила, собирала и провожала в школу. Отец уже был в школе.

Наша мама была типичной еврейской «мамой навсегда». Материнская любовь – явление абсолютное и безграничное. Сколько бы нам ни было лет, она «на убой» кормила нас и вкладывала даже в седые головы прописные истины. Мама вкусно готовила жаркое, пельмени, холодец, фаршированную рыбу, салаты и другую еду. Гости любили наш дом, где у каждой вещи было свое место. «Хорошо положишь – хорошо возьмешь», – любила она приговаривать. Мама умела делать все по дому: шить на машинке, забивать гвозди, она белила, красила, ремонтировала и, что особенно важно, научила нас делать все эти простые вещи. Папа не обладал такими навыками, равно как и желанием их приобрести. Он обеспечивал семью продуктами, как когда-то армию, ходил на рынок, любил «копаться» в земле, посадил сад и овощи на грядках возле дома и т. д.

Мама преподавала в младших классах и активно помогала папе руководить школой. Приходила домой с большой стопкой тетрадей, проверяла их, ставила оценки и писала своим каллиграфическим почерком задание на следующий урок. Меня это завораживало, и я часами мог наблюдать за ее работой. Говорили, что мама была хорошим методистом, поэтому ей доверили руководство методическим кабинетом в отделе образования Смидовичского района области. Выйдя на пенсию, мама помогала Софье растить ее детей, с одним из которых, Виталиком, она и приехала в 1993 году в Израиль. В Иерусалиме она жила с Виталиком, а потом с Соней на съемной квартире. Здесь мама упорно учила иврит и чувствовала себя счастливой, живя в стране предков. Мама скончалась в городе Афула в возрасте 89 лет после непродолжительной болезни. В ее столе оказалась пачка запечатанных подписанных конвертов с именами всех детей и внуков. Каждому она написала личное прощальное письмо . Мама и после кончины «собирает» всех нас у своего памятника ежегодно, а затем у Сони мы вспоминаем родителей добрым словом. Это всегда очень трогательно. Не зря шутят, что француз любит свою любовницу, англичанин любит свою жену, а еврей любит свою маму. Светлая ей память !

Лента новостей: 1947 год

14 сентября В Петродворце вновь открыт фонтан «Самсон».

29 ноября ООН принимает план раздела Палестины.

14 декабря Принято постановление об отмене карточной системы.

16 декабря В СССР девальвирована национальная валюта.

1947 год

Говорят, что я родился 8 ноября 1947 года в Биробиджане, на Дальнем Востоке. Какой далекой кажется теперь эта дата!

Страной правил усатый человек на огромных портретах. В стране шла борьба с «космополитизмом» – политическая кампания, направленная против интеллигенции, и особенно евреев, которых обвиняли, увольняли с работы и арестовывали. Утверждались русские и советские приоритеты во всех областях науки, что злые языки обозначили как «Россия родина слонов». Хотя народ-победитель ожидал перемен к лучшему, атмосфера в обществе была гнетущей. Сталин слыл хорошим иллюзионистом, но Осипа Мандельштама провести ему не удалось. Его стихи, написанные в 1933 году, были как никогда актуальны.

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлевского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,

И слова, как пудовые гири, верны,

Тараканьи смеются усищи,

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей.

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет,

Как подкову, кует за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

Что ни казнь у него – то малина,

И широкая грудь осетина.

В разоренной войной стране, где в результате засухи 1946 года погибли от недоедания около двух миллионов человек , люди ютились в бараках и землянках и по много лет донашивали фронтовое обмундирование. Создание ядерной бомбы съедало огромные ресурсы. Страшная война закончилась, но гражданский мир не наступил. Мое поколение не воевало, не голодало и не провело полжизни в ГУЛАГе, нас уже не расстреливали. Другими словами, мы были первым не напуганным поколением, и оно-то положило конец коммунистическому эксперименту в 1991 году. Тому были и другие причины, экономические и международные.

Десять заповедей

Детство – особенное время жизни, именно там развертывается наша генетическая программа. После рождения мы проходим важную стадию импритинга 18 18 Импринтинг (от «imprint») – врожденная готовность к фиксированному запечатлению родителей, родины и т. д. На ранних этапах жизни происходит некритичное копирование идей или паттернов поведения окружающих. и необходимую социализацию, постепенно становясь взрослыми и ответственными людьми. Русские язык, литература, искусство и музыка были и остались мне родными, хотя сама страна с ее коммунистической идеологией и тоталитарным режимом таковыми не являлась. В этой среде обитания я рос, учился, работал и жил 42 года.