Юрецко Норберт - Условно пригоден к службе

Первоначально встреча должна была состояться 27 мая 1998 года. Я не хотел делать тайны из моей поездки, потому проинформировал своего тогдашнего шефа Ульбауэра. Таким образом, Служба все знала. Потом встречу перенесли на день раньше, соответственно изменилась и дата моего отъезда. Я не считал изменение дня отъезда важной информацией, потому не сообщил БНД об этом. Фредди и я переночевали в традиционном для нас "Рейнском отеле Дреезен". Погода была прекрасной, а вид на Рейн способствовал нашему хорошему настроению. Мы прекрасно знали эту гостиницу, потому что останавливались там уже не один раз. Совсем рядом от нее находился филиал БНД, занимающийся дешифровкой секретных документов. Мы частенько отдавали туда чрезвычайно важные зашифрованные российские документы.

У нас было время, потому мы провели тут один из наших любимых вечеров с основным мотивом разговора: "А ты знаешь?" На следующее утро мы встретились с депутатом Бундестага Пеннером. Он выслушал нашу историю и пообещал помочь.

Полицейская облава по всей стране

Фредди ночью поехал домой, потому что у него была назначена встреча на следующее утро. Я же хотел проинформировать Петера о состоявшейся беседе с Пеннером и остался в Бонне. Но потом случилось следующее. Я как раз шел на завтрак, как мне позвонила жена. Она в подробностях рассказала о том, что случилось дома. За час до того в наш дом ворвались сотрудники мобильной группы баварского земельного ведомства уголовной полиции в сопровождении одного чиновника из нашей общины и с эскортом из местных полицейских. Никто ничего не объяснял. Моя жена сказала им, что я уже два дня назад уехал в Бонн для встречи с представителем Парламентской контрольной комиссии.

Нарушители спокойствия были удивлены. Один из полицейских спросил: – А почему с позавчерашнего дня? Его начальник знает? В такой ситуации мюнхенские полицейские не знали, как им поступить дальше. Моя жена закрыла дверь и наблюдала за командой, прибывшей для обыска, остановившейся в паре метров от дома. Они звонили по телефону, прося новые инструкции. Потом они вернулись и все-таки начали обыск дома, вернее, осмотр.

И чиновнику общины, и моей жене показалось, что полицейские сами не знали, что они, собственно, ищут. Потому они взяли с собой несколько папок-скоросшивателей и мой персональный компьютер и увезли в Мюнхен в качестве трофеев. Потом из этого всего родились объемные следственные досье. Только распечатка всех моих файлов заняла несколько толстых папок. Но улик, подтверждавших обвинения в мошенничестве и обмане, мои утренние посетители не нашли. На последующем процессе никакие из этих прокурорских трофеев вообще не были упомянуты. Мой компьютер за это время сохранил разве что историческую ценность.

Так как правоохранители и в конце 1998 года не нашли против нас ничего, за что можно было бы ухватиться, их методы стали намного тоньше. Подстегиваемые отделом по политическим преступлениям мюнхенской прокуратуры и с помощью добровольцев из Пуллаха Земельное ведомство уголовной полиции Баварии начало допрос наших источников и агентурных помощников. Они подошли к делу с явным предубеждением, что каждый разведчик в той или иной степени преступник, только нужно докопаться до улик. Это представление заставляет меня сильно сомневаться в том, насколько наша Республика на самом деле является правовым государством.

Наш бывший источник в сети "Стэй-бихайнд" Корнельзен, банкир из Хузума, пострадал больше всех. Мы восстановили с ним связь как с агентурным помощником. Среди прочего, он помог некоторым нашим русским агентам при открытии банковских счетов. Хотя все номера счетов были известны Службе, и банковские выписки хранились в досье, сыщики ввалились к Корнельзену прямо в банк и раскрыли всем его работу для БНД. Это значительно осложнило его отношения с собственным руководством. В конечном счете, выяснилось, что все начисления денег были сделаны правильно, а деньги со счетов снимали исключительно сами их владельцы. БНД следила за этой травлей с благожелательностью и подбросила полиции данные еще на нескольких агентов. Защита источников "по-пуллахски"…

Мои люди были сильно запуганы. Позднее они такими словами описывали эти похожие на налеты визиты следователей: " У меня было впечатление, что они обязательно хотели найти хоть что-то против вас. Мне не объясняли, в чем тут собственно дело. Слегка даже намекнули, что я, возможно, работал на кого-то совсем другого, а не на БНД. Меня спросили еще, правильно ли я платил налоги с полученных гонораров". Некоторых вызывали в местные полицейские участки. Скрытая угроза того, что их заставят задним числом выплатить налоги с полученных от БНД денег, испугала агентов. При этом и прокуратура, и БНД, вполне осознанно замалчивали тот факт, что все гонорары выплачивались агентам уже после того, как с них централизованно сама БНД снимала все налоги.

В начале 1999 года прокуратура несколько раз вызвала на допрос даже одного из наших русских агентов. БНД выдала ей его настоящие данные. И это ради более чем сомнительного следствия. Потом больше трех лет не происходило вообще ничего. Это было время ожидания, предположений и войны нервов, которую вела против нас БНД. Документ о моем увольнении пришел ко мне просто по обычной почте и без всяких комментариев. Удивительно, что не было даже инструктажа по вопросам безопасности, который обычно проводится с уходящими в отставку разведчиками.

В когтях правосудия

Утром 20 ноября 2002 года я с моим другом и бывшим партнером Фредди стоял, наконец, перед зданием Первого земельного суда Мюнхена. Фредди почти автоматически задал свой вопрос: – И ты думаешь, мы с этим справимся? При этом, как всегда, он повернулся ко мне с вопросительным взглядом. Но в этот раз я не увидел на его лице ни удовлетворения, ни доверия, когда произнес свой обычный ответ: – Да, Фредди, мы справимся. Мы не совершали никаких преступлений! Мы дошли до конечной точки. Если нам немного повезет, думал я, мы попадем на пару мужественных судей, которые покончат со всем эти кошмаром. Но я сильно ошибся.

То, что происходило на процессе, до сих пор не подлежит разглашению. Общественности сообщили только результате – не упоминая наших имен. В прессе Фредди и я были представлены как два грязных мошенника, много лет водившие за нос БНД и набивавшие себе карманы служебными деньгами. Сам процесс проходил при очень странных обстоятельствах. В конце его я почувствовал, что нас здорово надули. На суде я только, как и прежде, старался защитить агентов, которые, как выяснилось, были единственными людьми, которые на самом деле могли бы и хотели бы мне помочь. Но как раз это и оказалось для меня западней. Мой приговор был таким: одиннадцать месяцев тюрьмы условно.