Константин Пензев - Праотец Мосох

Так ли уж верно утверждение о том, что история русского народа началась с Киевской Руси? Ужели русские летописи свидетельствуют об этом прямо и недвусмысленно?

Дело вовсе не в том, что не сохранилось документов свидетельствующих о древности северо-восточных русских княжеств. Даже того, что есть, вполне хватает, чтобы вести линию русского государства от Ростова и Новгорода, поскольку Рюрика позвали на княжение именно новгородцы (точнее, ильменские словене). Олег, который угнездился в Киеве и назначил его «матерью городов русских», согласно ПВЛ, являлся боярином Рюрика и не принадлежал к княжескому роду, что указывает на вторичность Киева по отношению к Новгороду. Эта вторичность подтверждается ПВЛ, достаточно только вспомнить характеристику Киева данную Нестором: «И поидоста (Олег. — К.П. ) по Днепру и узреста на горе градок мал(выделено мной. — К.П. )» (Пискаревский летописец).

Киев, как торговый центр, явно уступал Новгороду, который являлся северным терминалом Волжского торгового пути. Последний же был главнейшей внешнеторговой артерией, соединяющей во времена Средневековья русские княжества с Ираном и даже с Индией. По словам И. В. Дубова, автора монографии «Великий Волжский путь»: «Новейшие данные подтверждают заключение Б. А. Рыбакова, согласно которому первым важнейшим направлением древнерусской торговли было арабо-иранское, а… главную роль в нем играла Волжская система» {259} 259 Дубов И. В. Великий Волжский путь. Л., 1989, с. 167. .

Что касается пути «из варяг в греки через Киев», то им пользовались преимущественно поляне. Вот как выглядит описание пути «из варяг» и далее в изложении Лаврентьевской летописи: «Поляномъ же жившимъ особе(выделено мной. — К.П ) по горамъ симъ, бе путь изъ Варягъ въ Греки и изъ Грекъ по Днепру». Т. е. «полянам же, жившим отдельно по горам этим, был путь «из варяг в греки» и «из грек» по Днепру».

Реальный маршрут торговли Варяжского Поморья с Константинополем «давно и хорошо известен археологам и историкам. Речь идет об основном трансевропейском торговом пути, известном с глубочайшей древности. По воде этот путь в античное время начинался в дельте Дуная, где еще в VII в. до н. э. милетскими колонистами был основан большой город, получивший название Истрос/Истрия, и шел вверх по реке до знаменитых дунайских порогов… Этот маршрут известен еще с раннего неолита (IX–VIII тысячелетие до н. э.) и хорошо изучен археологами, которые находят вдоль него изделия из раковин Spondylus, а также сами раковины, которые распространены только в Черном, Мраморном и Эгейском морях… Это был кратчайший, наиболее удобный путь из Северной Европы в Византию и в Святую Землю, которым пользовались все без исключения торговцы и путешественники европейского Севера, а также стремившиеся в Царьград европейские и скандинавские авантюристы» {260} 260 Никитин А. Л. Основания русской истории. М.: Аграф, 2001 (WWW). .

Впрочем, и это еще не все. Историкам XIX века была достаточно хорошо понятна вся шаткость официальной «прокиевской» исторической конструкции. Так, В. О. Ключевский писал: «Около половины XII в. начинает понемногу(выделено мной. — К.П. ) прокладываться и прямоезжая дорога из Киева на отдаленный суздальский Север. Владимир Мономах, неутомимый ездок, на своем веку изъездивший Русскую землю вдоль и поперек, говорит в Поучении детям с некоторым оттенком похвальбы, что один раз он проехал из Киева в Ростов «сквозь вятичей». Значит, нелегкое дело было проехать этим краем с Днепра к Ростову» («Курс русской истории»). Таким образом, русский Северо-восток развивался самостоятельно и самобытно и не являлся какой-то киевской провинцией. Более того, есть все основания утверждать, что и основная масса русского населения проживала именно во Владимиро-Суздальском княжестве, а не на Киевщине, причем проживала здесь издревле, задолго до явления полумифического Рюрика.

Первое упоминание о Ростове Великом в ПВЛ относится к тому же времени, что и упоминание о Киеве, т. е. к 862 году. Тогда же называется Полоцк, Муром, Белоозеро, Новгород, Изборск. Утверждать о том, что великороссы есть потомки киевских мигрантов нет никаких оснований. Так почему же тогда российские историки выводят великороссов из Киева, а не из того же Новгорода? Естественно, поскольку в Ростове, согласно ПВЛ, в 862 году проживала меря , то меря может быть только финно-угорским народом и никак иначе, тем более, что в ПВЛ сказано: «А се суть инии языци, иже дань дають Руси: Чюдь, Меря, Весь, Моурома, Черемиси, Мордва, Пермь, Печера, Емь, Литва, Зимьгола, Кореи, Морава, Лубь» (Типографская летопись). Тот факт, что меря проживала в городе с вопиюще славянским названием Ростов, мало кого из российских историков смущал и смущает, поскольку они еще и не такими фактами успешно пренебрегали.

Справочная литература (БСЭ) утверждает прямо: «Язык меря относился к финно-угорской семье». Но почему? ПВЛ не сообщает, на каком конкретно языке или диалекте общались «инии языци». В вышеприведенном списке, к примеру, присутствует литва , но литва не относится к финно-уграм. Корсь это кургии , они являются балтами, к последним относятся земгалы и латгалы.

Антропологические данные мерянцев в XIX веке были уже хорошо известны. В словаре Брокгауза сказано вполне определенно: «По форме черепа у Мери преобладала долихоцефалия, особенно в Тверской, Ярославской, Московской и Владимирской губерниях». Между тем, если находка брахицефального черепа на территории Северо-востока Европы дает основания говорить о присутствии здесь финно-угров, то получается, что и находка сугубо долихоцефального черепа позволяет утверждать о том же? Таким образом, согласно методике, избранной российской исторической наукой, находка любого черепа дает основания утверждать, что территорию будущей Великороссии в древности заселяли финно-угры. Зачем вообще, в таком случае, проводить какого-либо рода антропологические исследования в России, если и так известно кому принадлежат все найденные здесь кости?

Более того, первыйкомплексный анализ субстратной дорусской топонимии всей лесной зоны Европейской России с привлечением данных прибалтийско-финских, саамского, поволжских финских, пермских, балтских, славянских, иранских языков был проделан М. Фасмером и только в работах 1934; 1935; 1936; 1941 гг. {261} 261 Напольских В. В. К реконструкции лингвистической карты Центра Европейской России в раннем железном веке; http://www.udmurtology.narod.ru/library/napolskikh/ , причем я даже не смею думать, насколько он был тенденциозен в данном вопросе. Совершенно непонятно, как могли утверждать историки XIX и начала XX вв. о заселении в древности центра Русской равнины финно-уграми. На чем они основывались, на гениальных научных озарениях или правительственных инструкциях?