Валентина Полухина - Иосиф Бродский глазами современников (1995-2006)

Бродский считал, что XX век исчерпал возможности спасения, не вняв призыву Нового Завета. Вы с этим согласны?

Никогда не слышал, чтобы он формулировал это таким образом, но в этом весь Бродский: повышающий ставки, выдвигающий дерзкое предположение, формулируя его при этом настолько просто, что хоть в букваре печатай, хотя в нем есть немало, за что поломать копья — схоласты и талмудисты точно завели бы на эту тему нескончаемый спор. Однако постойте… Если возможности спасения в принципе могут быть исчерпаны, то почему этого не произошло раньше, до появления Нового Завета, во времена Римской империи? В Послании апостола Павла к римлянам говорится, что ныне настала жизнь духа, другим словами, что не должно унывать, не должно сдаваться, каким бы гибельным, опустошающим ни оказался натиск истории.

Как вы относитесь к высказыванию Бродского: "Убежден, что все мной сделанное делалось в конечном итоге во славу Господа… Какие бы дерзости у меня ни прорывались, даже они так или иначе свидетельствуют о моей любви к Нему"?

Звучит очень убедительно. Богу следует быть таким же великодушным и последовательным, каким был человек, написавший: "Но пока мне рот не забили глиной, / из него раздаваться будет лишь благодарность…".

Перевод с английского Лидии Семеновой

В своей речи памяти Бродского 29 октября 1996 года вы сказали, что впервые встретились с Иосифом на вечере у Ричарда Ховарда. Когда вы представились, Иосиф прочитал одно из ваших стихотворений. Помните ли вы, в каком году это было?

Я познакомился с Иосифом на вечеринке в доме Ричарда Ховарда после поэтического вечера Бродского в Нью- Скул в 1972 году. Мне кажется, это было вскоре после его приезда в США, хотя утверждать я не берусь. У меня короткая память на такие вещи. Я подошел к нему и сказал: "Господин Бродский, я — Марк Стрэнд. Я посылал вам открытки с новогодними поздравлениями, они до вас доходили?" Он ответил "да" и прочитал мне одно из моих стихотворений. Я влюбился в него без памяти. Нет, скорее я был сражен. Мне никогда не удавалось запомнить хоть одно свое стихотворение, а у Иосифа была потрясающая память на стихи. У меня возникло чувство, что он, возможно, понимает в моей поэзии больше меня, поскольку помнит ее наизусть, а я нет.

Когда вы в 1970-х годах жили в Гринвич Виллидж в Нью-Йорке, у вас был круг друзей, куда входили многие поэты и писатели: Дерек Уолкотт, Сюзан Зонтаг и другие. Когда Иосиф стал частью вашей компании?

В 1970-е годы в Нью-Йорке я действительно общался с Дереком Уолкоттом и другими поэтами, но не дружил с Сюзан Зонтаг. Я мельком видел ее два или три раза, и этим наше знакомство исчерпывается. С ней был дружен Иосиф, он также был очень дружен с Дереком, чьими стихами восхищался. Не уверен, что Иосиф был членом компании. Не уверен, что это вообще можно назвать компанией. Не думаю, чтобы кто- нибудь из нас ощущал себя членом компании. Поэты любят встречаться, но не обязательно группой. Иосиф встречался с Дереком. Он встречался также и со мной, и с другими поэтами, но чаще всего с глазу на глаз. За долгие годы нашей дружбы мы привыкли общаться по телефону, читать друг другу стихи, давать советы. Я нередко прислушивался к советам Иосифа. Он же к моим не особенно прислушивался. Подумать только, каким великим поэтом он был!

Чем отличался Бродский 1970-х от Бродского 1990-х?

Бродский 1990-х очень походил на Бродского 1970-х. Он был все так же предан друзьям и верен идеалам. Его раздражительность не столь бросалась в глаза, или, может, с годами он стал просто терпимее. Раздражение у него вызывала неспособность большинства американских поэтов четко оп- ределить, что они делают, их недостаточная компетентность или тупость в вещах, имеющих прямое отношение к поэзии.

Что вы помните о похоронах Роберта Лоуэлла (16 сентября 1977 года), после которых вы, Роджер Страус, Сюзан Зонтаг, Дерек Уолкотт и Иосиф собрались у Элизабет Бишоп. Расскажите, пожалуйста, что вам запомнилось?

Не помню, чтобы я отправился к Элизабет Бишоп после похорон Роберта Лоуэлла. Я вообще не помню, что был на похоронах [140] Брюс Кинг, биограф Дерека Уолкотта, пишет: "Роджер Страус, Марк Стрэнд, Сюзан Зонтаг и Уолкотт приехали в Бостон на похороны (16 сентября), после которых они отправились к Элизабет Бишоп; так Уолкотт познакомился с Иосифом Бродским, и они очень быстро стали близкими друзьями" (Bruce King. Derek Walkott. A Carribean Life. OUP, 2000. P. 354). .

Мне известно, что некоторые издатели и редакторы престижных американских газет и журналов посылают вам стихи — даже таких признанных поэтов, как Дерек Уолкотт, — на внутреннюю рецензию. Посылали ли вам когда-нибудь с этой целью стихи Иосифа?

Ни одно американское печатное издание ни разу не обратилось ко мне за рецензией на чьи-либо стихи. Обычно издатель или издательница посылает кому-нибудь гранки будущей поэтической книги с тем, чтобы этот кто-то написал на нее хвалебную аннотацию в рекламных целях. Меня, однако, ни разу не просили написать что-либо подобное к книгам Иосифа или Дерека. Да и почему менее известный, менее значительный поэт должен рекламировать книги тех, кто превосходит его во всех смыслах?

Иногда, а может, достаточно часто поэты просят у вас рекомендации при подаче на тот или иной грант или стипендию. Вы когда-нибудь писали рекомендации Иосифу?

Нет, Иосифу я никогда никаких рекомендаций не давал.

В январе 1980 года вы, Иосиф и Дерек Уолкотт давали несколько совместных вечеров в Вест-Индии. Каково ваше впечатление от чтения Иосифа?

А, поездка в Вест-Индию! Замечательное было время! Праздновался 50-летний юбилей Дерека; я был весьма польщен, получив приглашение отправиться в поэтическое турне по Вест-Индии с ним и Иосифом. Дерек к тому времени был уже очень известен в этих местах. Люди перед ним преклонялись. Куда бы мы ни отправились, он всюду кого- нибудь знал. Иосиф тоже был великолепен. Его манера чтения стала открытием для тамошней публики. Глубокий резонирующий звук его голоса, его манера получитать, полупеть свои стихи словно уносила слушателей куда-то вдаль. Я же слышал его и раньше, поэтому в Тринидаде никаких открытий для меня не было.