Андрей Манчук - Наследники Че Гевары

Таково краткое описание стихийных угольных разработок поселка Снежное — только один из штрихов к действительному и действительно жуткому положению украинских рабочих. Оно и сегодня, совсем по Энгельсу, представляет собой «наиболее острое и обнаженное проявление наших современных социальных бедствий». «Частные», персональные средневековые шахты — ирония истории, пародия на весь текущий процесс капитализации страны. Они кровавыми и черными красками иллюстрируют его неизбежные и очевидные последствия — уничтожение производительных сил общества, трагическую гибель всего человеческого в человеке — ставшем земляным червем, раздавленном угнетением, закопанном в «свою» — по-настоящему чужую для него землю.

А потому «самокопы» Снежного напрасно зовут «дикими» шахтами. Эти норы — материальное отражение пещерной дикости, торжествующей в пресловутом новом тысячелетии. Фото женщин и детей, занятых на нелегальных угольных разработках в Украине, вызвали сенсацию на биеналле в Сан-Паулу — страшней были только снимки с алмазных рудников Мозамбика. Мы живем рядом с миром «диких» шахт — таким далеким от кабинетов Банковой и зала Верховной Рады. Миром, который ничуть не изменился от смены режимов в нашей стране.

«Буржуазия достигла дальнейших успехов в искусстве скрывать бедствия рабочего класса», — с иронией писал тот же Энгельс. Но это преступление против рабочих изначально известно тем, кто должен был сделать из него практические выводы, выступив в защиту своих классовых интересов, своей жизни и будущего — шахтерам Снежного, Тореза и всего рабочего Донбасса. Сегодня они сами скрывают от самих себя свое закопанное в землю положение, сами закапываются, все безнадежнее и глубже.

Именно это — самое тяжелое из всех впечатлений от «диких» шахтах поселка Снежное.

В поисках редкой книги я пришел к знакомому интеллигенту, преподавателю гуманитарного вуза. Его завидная библиотека выдавала славянофильские симпатии своего владельца. Здесь были Соловьев, Сергий Булгаков, Флоренский, Бердяев, Розанов и Трубецкой. Их читатель и почитатель, весьма религиозный человек, сам напоминал веховца, чудом восставшего в этом евроатлантическом веке. Марксистские труды на его полках остались со времен работы в Высшей партийной школе.

Я нашел нужного мне Аксельрода и собирался идти, но словоохотливый хозяин не отпускал меня без разговора. Заговаривая о хилиастическом социализме, добродушно журил марксизм, сетовал, что идеи Третьего Рима и Третьего Интернационала так безнадежно разошлись в пространстве евразийской истории. Под конец решился признаться в собственной слабости. «Я — сторонник борьбы с глобализмом. Это ведь форма нынешнего марксизма? Мы должны иметь герметичную культуру, влияния извне нужно ограничить, как это было до космополитизма Троцких». Широким, картинным жестом он указал на фотоплакат церкви Покрова на Нерли — «символ нашей коренной традиции».

Когда-то, в конце поездки в Восточную Сибирь, я специально ездил во Владимир и видел ее своими глазами — белую свечу в излучине пойменных лугов. Сила воздействия этого образа сравнима с первым, памятным взглядом на Соловки и Кижи. Я рассмотрел и другое: резьбу на фасадах церкви. Лозы библейских виноградников покрыли вписанный в пейзаж русской равнины храм, и под их каменной сенью поет свои псалмы юный царь Давид.

«На реках вавилонских, тамо сидохом и плакахом, внегда помынути нам Сиона… Аще забуду тебе, Еруса-лиме, забвена буде десница моя, прилепни язык мой».

Богатейшая резьба на стенах другой постройки Андрея Боголюбского — Дмитриевского собора, развивает эти некоренные мотивы. Здесь можно видеть наследующего Давиду Соломона, а еще — Александра Македонского и Геракла — в борьбе с лернейской гидрой, немейским львом и стимфалийскими птицами. Заимствованные образы победителя-князя и его поверженных противников. Покрова на Нерли построена в знак кровавой победы над волжскими булгарами. Действуя от имени владимирского и суздальского купечества, Боголюбский пробивал свое маленькое окно к Хвалынскому морю, добиваясь контроля над торговыми путями. Культура библейской Иудеи и эллинистического Средиземноморья в верхневолжских лесах конца XII века были призваны обосновать эту экспансию. Экономические отношения выражались в пришлых символах силы, власти и порожденного ими страха. Эпос семитского Междуречья, византийская интерпретация античных канонов красоты стали культурной закваской допетровских времен.

Жестокая насмешка над теми, кто сравнивает историю своей страны с закупоренной бутылкой. Вино ее жизни давно превратилось бы в уксус.

Я попробовал рассказать о царе Давиде, о каменной виноградной лозе Палестины на берегах Клязьмы. Мой собеседник счел это марксистской шуткой, и ответил на нее еврейским анекдотом. Стало скучно. Припомнилось, что среди книг попадались корешки Шафаревича и какой-то подобной ему дряни. Дистанция от просвещенного теософа до черносотенного погромщика рабочих демонстраций и кварталов гетто никогда не была особенно велика, и это расстояние вряд ли сократилось за минувший век. Я еще раз взглянул на фотоплакат и ушел. Так закончилась короткая история о Покрова на Нерли и глобализме.

За неполный месяц, с 16 января по 13 февраля 2006 года в Украине замерзло 900 человек — в среднем, по тридцать два в день. Не так много на фоне общей статистики смертности. Конечно, речь идет о заниженных, официальных цифрах. Газета «Сегодня» фиксирует два одинаковых случая — в восточном Торезе и западном Ивано-Франковске: тамошние врачи отказались признать подлинную причину гибели замерзших в своих квартирах людей, списав их смерть на инфаркт. Есть основания видеть в этом обмане общую практику. Чиновники от медицины ведут бухгалтерию с оглядкой на выборы, и потому отнюдь не заинтересованы в «честной» статистике «социальных» смертей.

Вскоре ее дополнят те, кто уйдет из жизни не сразу — в больницах. Диагноз «переохлаждение организма» получили свыше десяти тысяч украинцев, а пять с половиной тысяч человек были госпитализированы с диагнозом «обморожение». «Пятнадцати процентам пострадавших проведена ампутация. В основном нам приходилось лишать пациентов обмороженных стоп, пальцев рук и ног», — буднично описывает их судьбу донецкий хирург. Бомж с отрезанной ногой, без средств на лечение — вдвойне умерший человек, смерть которого всего лишь растянулась во времени и стала еще мучительней.

Между тем, речь идет именно о бездомных. «Среди погибших от переохлаждения — в основном представители асоциальных слоев населения, которых привозили в медицинские учреждения в очень тяжелом состоянии или большей частью уже мертвыми», — деловито характеризует жертвы мороза Министерство здравоохранения Украины.