Евгений Софронов - В лучах прожекторов

Бойцы отрабатывали взаимозаменяемость. Старший прожекторист, он же первый номер расчета, Юра Шульц, рассказывал напарнику, второму номеру Никрашеву, как управлять штангой прожектора, если выйдет из строя синхронная связь поста управления, а Никрашев, в свою очередь, показывал, на что следует обращать внимание при проверке работы прожекторной лампы. Понаблюдав за ними, Мамонов спросил Иванова будто бы невзначай, без всякого умысла:

– А вы, товарищ политрук, по-моему, раньше были вторым номером?

– Так точно, товарищ старший политрук,– подтвердил Иванов, удивляясь, как это Мамонов помнит все.

– Тогда, может, поможете мне?

– Охотно!

– К стыду моему, запамятовал, в чем суть проверки прожекторной лампы…

Иванов принялся с жаром объяснять Мамонову что к чему, а тот, затаив хитринку в сощуренных глазах, кивал: «Так, так, понятно». Старшему политруку без труда удавалось располагать к себе людей, вдохновлять их, так что политруку сейчас и в голову не приходило, что его в общем-то экзаменуют.

С введением института военных комиссаров Мамонов вместе с командиром нес равную ответственность за боеспособность полка. Он и раньше не снимал ее с себя, но теперь удвоил, утроил усилия в этом направлении. И, конечно, не мог упустить случая выяснить, хорошо ли разбирается в прожекторной технике Иванов.

Комиссар не случайно пришел на позицию Леонова вместе с политруком.

В ближайшие дни, как только позволит обстановка, он намеревался провести здесь совещание политруков всех рот полка.

Надо было, чтобы Иванов сам хорошо подготовился к этому совещанию и проинструктировал начальника станции-искателя.

За делами не заметили, как наступил вечер.

Леонов предложил комиссару и его спутнику заночевать на позиции.

– А что, может, и в самом деле? – не то себя, не то Иванова спросил комиссар.– Сейчас позвоню на КП полка, узнаю, как там дела,– с этими словами Мамонов пошел в землянку. А когда вернулся, сказал: – Ну, Иванов, остаемся. Будем воевать вместе с молодцами Леонова.

Наступил вечер. Враг пытался снова совершить налет на столицу.

Ночь на 5 августа. Над пятым и шестым световыми полями в небе сплошная облачность. Самолеты противника идут за облаками. Взвод Теплова ведет групповой поиск. Один из бомбардировщиков подходит к переднему краю взвода ниже облаков, думая, очевидно, проскочить между лучами, занятыми поиском летящих выше бомбардировщиков.

Наводчик прожектора станции-искателя сержанта Леонова пятый номер расчета ефрейтор Зилов, отлично освоивший поиск, внимательно наблюдал за зоной перекрестия своего луча и луча соседней станции-искателя сержанта Михайлова. И вдруг заметил мелькнувший на фоне лучей самолет врага.

– Самолет в луче,– доложил Леонов командиру взвода.

Теплов скомандовал Михайлову и Турчину сопровождать освещенный самолет.

Бомбардировщик пересек передний край, развернулся и со снижением стал выходить из светового поля через позицию станции-искателя Леонова, сбросив около нее весь запас фугасных бомб. Пулеметчики 20-го зенитно-пулеметного полка, располагавшиеся на его позиции, как только самолет показался в нужном кольце прицела, прошили его очередью трассирующих пуль. Бомбардировщик был сбит и упал за передним краем прожекторной роты.

– Да, политрук, выходит, мы с тобой не зря остались здесь. Такое увидишь не часто,– произнес Мамонов, обращаясь к Иванову.

Уже стало почти светло. Бой затихал. Самолетов противника не было. Леонов предложил комиссару пойти отдохнуть.

– Нет, товарищ сержант, отдыхать некогда. Поеду на КП полка. А вот Иванов останется. Покорми его и покажи, где отдохнуть. Днем у него будет много работы.

Попрощавшись, комиссар сел в поджидавшую его эмку и уехал на КП.

Перед заступлением на боевое дежурство в ночь на 6 августа агитатор из роты старшего лейтенанта Поликарпова красноармеец коммунист Савельев рассказал своим товарищам о мужестве расчета Петикова.

– Вот что значит воевать в городе,– с чувством некоторой зависти высказался красноармеец Бессонов по поводу услышанного от Савельева,– а в нашей глуши и героизма не проявишь.

– Не волнуйся, еще и тебе представится случай,– возразил ему командир расчета младший сержант Боб-ринский.

Раздался телефонный звонок.

– К бою!– скомандовал командир взвода.

Завращались на своих рабочих местах слухачи и корректировщики. Мирное выражение слетело с их лиц. Они стали напряженны и внимательны.

– Есть самолет!– доложили слухачи, и яркий луч прорезал еще не успевшее почернеть небо. «Юнкерс-88» был взят с «выстрела».

Но как только самолет попал в полосу света, он перешел в пикирование. На позицию посыпались зажигательные бомбы. Комсомолец младший сержант Бобринский умело организовал тушение возникших пожаров. Бойцы расчета, заменяя друг друга на рабочих местах, ни на секунду не выпускали самолет из луча, обезвреживали бомбы, спасая от огня не только свою позицию, но и близлежащие колхозные строения.

Разгоряченный боем красноармеец Савельев сбрасывал бомбы в овраг.

– Поработай еще немного за меня,– кричал он Бессонову.– Я прпробую еще выкинуть ту, что упала за сараем, а то спать днем негде будет.

Огонь разгорался все больше и вот-вот коснется сарая.

– Остановись,– кричал Бобринский, но Савельев уже пнул бомбу ногой, потом еще и еще раз, и она вслед за другими покатилась в овраг.

Савельев заметил, что у него начал тлеть сапог. Резким рывком он снял его, засыпал землей и так остановил тление.

За эту ночь Савельев обезвредил четырнадцать бомб. Когда над позицией стало тихо и по команде «Рубильник» второй номер выключил станцию, Савельев подошел к Бессонову и пожал ему руку.

– Спасибо, брат, за выручку.

– Ты что,– возразил тот,– это мы тебе должны сказать спасибо.

– Э, нет,– без вас я не погасил бы ни одной бомбы. Главное делали вы – освещали самолет. А я, можно сказать, занимался мирным делом.

В следующую ночь противник пытался совершить налет на Москву небольшими силами. Его бомбардировщики шли рассредоточенно по фронту. Хотя они летели на большой высоте, боевая работа прожектористов была более удачной, чем в прошлую ночь. В четвертом световом поле из семи пролетавших бомбардировщиков три при включении лучей станций-искателей тут же повернули обратно и ушли курсом на юго-запад. Два самолета были пойманы в шестой роте. Оба самолета устойчиво сопровождались прожекторами шестой, пятой и четвертой рот. Один из них разгрузился от бомб в районе позиции поймавшей его станции-искателя.

Высокие образцы храбрости и хладнокровия при отражении налета вражеской авиации показали бойцы расчета младшего сержанта комсомольца Емельянова ,^з роты лейтенанта Гудкова.