Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет

Все поглядывают на часы. Время в таких случаях движется медленно. Наконец, первые маршевые звуки. Вносят знамя России, президентский штандарт. Затем Конституцию. Еще что-то: то ли президентский, то ли орденский знак. Появляется Валерий Зорькин, председатель Конституционного суда. Затем председатель Совета Федерации Сергей Миронов и председатель Государственной Думы Борис Грызлов.

Ну, вот: составляющие спектакля под названием «Инаугурация» на месте. Ждем виновника торжества.

Загораются небольшие мониторы. Кортеж президента приближается к Кремлю. Знаковые проспекты Москвы, Кремлевская площадь и парадный подъезд Кремлевского дворца. Оркестр взвивается маршем: президент во дворце. Поднимается по парадной лестнице и далее через людской коридор, один зал, второй, третий и, наконец, Андреевский зал. Подходит к импровизированной по этому случаю небольшой сцене. Затем произносится клятва, а далее — короткая речь, в которой отдается должное народу и только ему. И народ, который смотрит это торжественное действо по телевидению, обязан ответить себе на единственный и главный вопрос. Нам есть на кого надеяться? Или?..

Меня, как писателя, на торжествах такого рода, в меру обязательных, в меру скучных, потому что запрограммированных, интересуют лица присутствующих, их выражение и, вообще, настроение собравшихся людей.

Ничего из ряда вон выходящего. Я, в силу своего не слишком высокого роста, пробрался ближе к событийному месту, и тут неожиданно заметил, что стою среди членов правительства. Я это понял не сразу. Правительство сменилось, и новые лица еще не примелькались. И только лица Германа Грефа и Алексея Кудрина вразумили меня, что я затесался в чужие ряды.

Если и было оживление, то именно здесь, среди новых членов правительства. И это не в силу факта инаугурации, а скорее президентского уточнения, что отставка правительства, как и положено, случится сразу после инаугурации, но она будет чисто технической. Поэтому некая живая оптимистичность угадывалась на лицах.

Лицо Грефа имело, скорее, отстраненное выражение. Он как бы рассеянно следил за происходящим. Но следил, где Михаил Фрадков, и с кем он общается, хотя это внимание можно было счесть и кажущимся. Губернаторы были более практичны, они использовали время ожидания для контактов с федеральной властью. Губернатор Хабаровского края Виктор Ишаев о чем-то разговаривал с Генеральным прокурором Владимиром Устиновым. Скорее всего, разговор шел о «деле врачей», нашумевшей истории с пересадкой органов на Дальнем Востоке. Губернатор Свердловской области Эдуард Россель иронично наблюдал за происходящим, по лицу блуждает улыбка, лишенная какой-либо обязательности.

Наконец, появился Президент Владимир Владимирович Путин. Все положенное по регламенту церемонии вступления в должность участники прослушали со вниманием. Затем выступают чины «в хоровом исполнении». Инаугурация закончилась, все двинулись к выходу, однако были остановлены в дверях. На кремлевской площади президент еще должен был принять зрелищный парад президентского оркестра и роты караула. Присутствующим в залах было предложено отследить данное действо по мониторам. Возможное недовольство высказывали, скорее, про себя, нежели вслух. Слава Богу, мини-парад был недолгим, и все благополучно двинулись к своим автомобилям.

Вечером еще ожидался прием по случаю инаугурации. На него пригласили не всех участников церемонии. Это событие имело более индивидуальную окраску. Тут важен номер стола, за который вас усаживают. Именно по номеру стола для поедания и выпивки на таких высоких приемах можно безошибочно определить, каким расположением (большим или меньшим) пользуется гость в кремлевской администрации.

Прием получился недолгим и теплым. В заключение его Путин прошел через весь зал в сопровождении супруги. Суета с желанием приблизиться к президенту, поздороваться с ним, сказать несколько слов, чтобы потом убедить себя: разговаривал с самим президентом. А впрочем, это естественные человеческие слабости: все-таки президент страны, все-таки инаугурация.

9 Мая — нечто большее, чем очередная годовщина Дня Победы и даже чем всенародный праздник. 9 Мая — святой день.

Что же с нами произошло за пятнадцать-двадцать лет? Произошло многое, мы пережили перестройку — первый этап наших несбывшихся надежд. И это позволило очень многим сказать одну и ту же фразу: «Мы не на это рассчитывали. Мы ожидали совсем другого». Удивительность натуры. «Чего именно ожидали?» — сказать не можем или не хотим. Перестройка захлебнулась, оказалась предшественницей политических катастроф. Рухнул, распался Советский Союз, начались демократические и экономические реформы в новой России.

29 апреля 2004 года, за менее чем две недели до Дня Победы, правительство обсуждает, по предложению министра здравоохранения и социального развития Михаила Зурабова, проект лишения инвалидов, пенсионеров, участников войны соци- альных льгот и замене их постоянной денежной компенсацией в пределах 400–500 рублей. В пересчете на Москву льготники, допустим, ветеранам войны или труда размер льгот в денежном выражении, уменьшается как минимум, в три, а Героям Советского Союза в 5–6 раз. И это все делается, когда в стране существуют и без того издевательские по размерам денежные пособия. Например, на ребенка — 70 рублей в месяц.

А ведь это не старики, это новые семьи. Это наше будущее. И здесь дело не в пафосе.

Интересна внутренняя модель рассуждений авторов и последователей либеральных реформ: мы должны стать частью цивилизованного мира, а, значит, жить по его экономическим нормам и законам. Прекрасная цель. Но, с одной стороны, президент с его здраво амбициозной идеей об удвоении ВВП и борьбы с бедностью. А с другой — минимизация затрат на население, резкое сокращение социальных обязательств власти, практическое упразднение бесплатной медицины, образования, сокращение квот на развитие науки. И отсутствие реальных признаков развития отечественного производства, которое только и способно создать предпосылку экономического рывка, на котором настаивает президент страны. Я задаю себе вопрос, что это: заблуждение, умопомрачение власти? Или?.. Каждый раз мы отодвигаем от себя это обезоруживающее нас, вызывающее отчаяние «или». Почему? Потому что вслед за «или» на нас обрушится раскрытие сути. И понимание, что мы имеем дело с продуманным замыслом погружения России в мир второстепенности, мир зависимости, мир послушности.

И значит, надо противостоять таким замыслам. Но один президент, при всем желании, не может противостоять им. Странно, что он борется не с нависшей, как скала, проблемой вырождения страны. Он ведет борьбу с агрессивным чиновничьим миром, который скрытно, без шума моделирует вырождение России под просчет собственной выгоды.