Елена Коровина - Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир

«Перед вами „Блю Хоуп“ — „Голубая надежда“. Иногда его также называют „Голубой алмаз короны“ или „Голубой француз“. Хотя, как видите, камень скорее не голубой, а васильково-сапфировый. В далеком 1668 году путешественник Жан Тавернье привез его из Индии для самого Людовика XIV. Говорят, что выкрал из священного храма, где алмаз этот украшал статую Будды. И не просто украшал, а служил ей третьим глазом. Так вот жрецы храма прокляли тогда вора. И Тавернье стал первым, на кого пало проклятие: из Франции он поехал в далекую Россию, и там по дороге его разорвали волки. С тех пор алмаз всем приносит несчастья. Вы ведь говорили о таком камне, мадам Маклин?»

Эвелин молчала и только завороженно смотрела на иссиня-голубой алмаз, вставленный в тяжелую подвеску. Потрясающий камень! Но вот оправа слишком громоздка.

«Неужели сам Людовик XIV носил этот камень?» — удивленно прозвучал голос Мардж. Ювелир оживленно повернулся к ней, обрадованный вопросом: «Да, но перед этим он приказал огранить индийский алмаз. Из его 112 карат осталось всего 67, но зато он стал бриллиантом. Ни у одного государя в мире не было подобного! Людовик обычно носил его на длинной синей ленте, повязанной на шее. И вот как-то дал пофорсить своей фаворитке мадам де Монтеспан. Но, увидев красавец-камень на ее груди, понял: его избранница недостаточно прекрасна, и вскоре окончательно охладел к ней. Да и самому Людовику с камнем не повезло: „Голубой алмаз короны“ был при нем в тот самый день, когда его настигла мученическая смерть от гангрены. Дальше проклятье действовало еще сильнее. Со временем бриллиант попал к королеве Марии-Антуанетте. И как вы знаете, бедняжка закончила свои дни на гильотине. А герцогиня Ламбаль, которой королева давала поносить бриллиант, была растерзана разъяренной толпой во времена Французкой революции».

«Какие жуткие истории вы рассказываете, месье!» — ахнула Мардж. Картье перевел дух и продолжил: «Революционеры поместили сокровища французских королей на мебельный склад, где все желающие могли ими полюбоваться. Вот только охранялось помещение из рук вон плохо. Шайка грабителей, которую возглавлял самый известный парижский вор Поль Мьетт, похитила сокровища. Но взломщиков вскоре поймали. Большинство драгоценностей удалось вернуть. Однако „Голубой алмаз короны“ пропал бесследно. Говорят, кто-то переправил его в Амстердам. Вряд ли это успел сделать Мьетт. Ведь, попав в тюрьму, он уже через пару дней стал очередной жертвой проклятия — его зарезали сокамерники».

Эвелин скривила губки: «Забавно!» — и потянулась к очередному бокалу шампанского. Мардж выхватила бокал прямо у нее из-под руки: «Не отвлекайся, кузина! Это же так интересно! А почему, месье Картье, вы сказали, этот камень называют „Блю Хоуп“ — „Голубая надежда“?»

Картье улыбнулся: «Все очень просто. Исчезнувший в годы революции голубой бриллиант со временем добрался до Англии, где его купил король Георг IV. Правда, до этого стараниями голландских ювелиров камень изрядно „похудел“. Он весил уже 44,5 карата, но, как говорят, стал еще более прекрасен и, что главное, не растерял свою роковую силу. Ведь жизнь Георга IV с того времени явно пошла под откос: он по уши увяз в долгах. Так что после его скорой смерти камень был продан кредиторами с аукциона. В итоге он оказался у известнейшего лондонского банкира и коллекционера драгоценностей — Генри Филиппа Хоупа. Отсюда и имя алмаза — „Блю Хоуп“, которое, как вы знаете, можно перевести как „Голубая надежда“».

Мардж подняла на Картье недоверчивый взгляд: «Я слышала о семье этого банкира. С ним ничего не случилось, он умер в преклонные лета своей смертью, оставив кучу денег». Картье вспыхнул: «Проклятие алмаза коснулось его наследников. Они разорились! — Ювелир повернулся к Эвелин. — Взгляните на этот зловещий камень, мадам! Разве вам не хочется иметь его, чтобы он, приносивший всем одни несчастья, приворожил вам удачу?»

Эвелин вздохнула. Проклятье, конечно, интересно, но хорошо бы ускользнуть от бдительного ока Мардж и рвануть в какой-нибудь ресторан, где никто не будет выхватывать бокалы у тебя из-под носа.

«Этот „Блю Хоуп“, конечно, класс, — процедила она, — но оправа у него какая-то неказистая!» — И, не дав ювелиру опомниться, Эвелин ринулась к дверям.

Пьер Картье возвращался домой, прижимая руку к груди, где во внутреннем кармане смокинга лежал синий футляр. Пока извозчик плелся по булыжной мостовой, ювелир сердито ругался про себя — и на американскую выскочку, и на ее недоверчивую кузину. И конечно, на себя самого — не смог уговорить эту заморскую миллионершу, а ведь должен был! Ювелирному дому Картье позарез нужны деньги. Когда-то все ювелирное производство ютилось в скромной мастерской неподалеку от Пале-Рояля. Правда, уже тогда к его дедушке, Луи Франсуа Картье, заходили и русская княгиня Демидова, и французская императрица Евгения, жена Наполеона III. Теперь у четверых внуков Луи Франсуа — филиалы в главных европейских столицах, а Пьер, самый младший внук, два года назад, в 1908-м, открыл представительство Дома Картье за океаном — в Нью-Йорке. Теперь ему нужны оборотные средства, да и реклама не помешает. И все это будет, если только он сумеет продать «Блю Хоуп» этой экстравагантной американке!

Пьер еще теснее прижал футляр. Два месяца назад ему фантастически повезло — удалось купить на аукционе алмаз Хоупа. А ведь ювелирный мир уже считал, что навсегда расстался с ним. Последний его владелец, торговец драгоценными камнями, поплыл в Сингапур, но его корабль затонул. Но оказалось, что он не брал с собой камня, и тот спокойно лежал в сейфе Парижского банка. Вот тогда-то Картье и выкупил это сокровище. Мечтал оставить себе, но понадобились деньги. Покупателей, впрочем, долго не находилось. И вот сегодня, услышав: «Ищу бриллиант с хорошеньким проклятием!», он сразу понял: надо действовать. Пришлось насочинять экспромтом жуткую историю о проклятии и королях. И ведь американка поверила! Пусть сейчас она не взяла камень, наметанный глаз ювелира Картье заметил — бриллиант ей приглянулся. Нужно только исхитриться и переделать оправу.

Первый день уик-энда в загородном доме нью-йоркских приятелей Эвелин был в разгаре. Поднабравшиеся гости веселились каждой шутке. Палец покажи — смеяться будут. Вот это — настоящая американская вечеринка, а не прилизанный раут в Париже! Эвелин была в ударе. Муж не поехал с ней — нашлись дела в газете. Зато приехали постоянные поклонники Эвелин — «верные пудели», как презрительно называл их Эдвард. Все они наперебой приглашали красавицу на очередной танец, так что у Эвелин уже ноги подкашивались. Ловя ртом воздух, она присела на кушетку, обвела глазами зал и чуть не присвистнула, как в юности. Ого! Перед ней стоял тот самый ювелир из Парижа. «Я одолел океан, чтобы привезти вам то, что вы ждали!» — галантно произнес он, окидывая красавицу откровенно чувственным взглядом и открывая одновременно черный бархатный футляр.