Елена Коровина - Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир

Эвелин снова позвонила в Нью-Йорк, но номер не отвечал. Она пришла в отчаяние. Целую неделю просидела в своей комнате, отказываясь выходить. Эдвард, и сам измученный до предела, уехал куда-то к приятелям. Дом замер, горюя вместе с хозяевами. А ночью Эвелин услышала, как кто-то тихо стучит в дверь. Что-то подсказало ей: надо пойти открыть. На пороге стояла ее старая нянюшка-негритянка. 11 лет назад, когда Эвелин вышла замуж, старушка уехала к родственникам в Атланту. И вдруг — она здесь?.. Как маленькая, Эвелин кинулась в объятия няни.

«Голубка моя! — шептала та. — Дурной сон я видела и поняла — у тебя несчастье. Бедный наш ягненочек! До десяти годков не дожил! Чистый ангел на небе будет! А ты, голубка, не держи горе в себе. Расскажи своей няне!»

И Эвелин, вытирая слезы, рассказала ей все — о бриллианте и проклятии. Негритянка взяла в ладонь голубой камень и сжала его: «Что случилось, того не поправишь! Надо было сразу няню позвать. Я наложу на это чудовище свое негритянское заклятье. Камень не сможет больше калечить твою жизнь. Только делай как я скажу. Раз в алмазе зло — лиши его силы. Обходись с этой драгоценностью, как с простой вещью. Не восторгайся им, не дорожи! Пусть знает свое место и боится, что его выбросят, как простую побрякушку!»

Наутро, проснувшись, прислуга нашла роскошное голубое колье небрежно брошенным на газетном столике посреди старых выпусков «Вашингтон пост». С тех пор так и повелось — муж и слуги могли встретить бриллиант в самых невообразимых местах. То кухарка натыкалась на него в банке с солью, то горничная выуживала из цветочного горшка, то Эдвард находил в коробке из-под сигар. Сама же Эвелин снова стала прежней. Опять пошли гости, вечеринки, маскарады и розыгрыши. Опять ее открытая спортивная машина с визгом носилась по округе, наводя ужас на обывателей. И ее снова стали называть «заводной девчонкой».

Как ни странно, перемена понравилась Эдварду. А может, он просто решил, что, раз жене так легче, пусть развлекается. Во всяком случае, он отпускал ее на приемы и коктейли и снова покупал… драгоценности. «Как говорит народная мудрость: лучшие друзья девушек — бриллианты!» — шутил он. А вскоре Эвелин сама подарила ему бриллиант — крохотную девчушку с беленькими волосиками на головке.

Появилась и еще одна новость — постоянные груды телефонных счетов с адресатами ювелирных домов. Часто Эвелин разговаривала с Пьером Картье, и всегда прикрыв двери своей комнаты. Эдвард решил, что она затеяла очередную дорогостоящую покупку. Но все было наоборот — Эвелин попыталась тайком ото всех сбыть свой проклятый алмаз. Вот только время шло, а покупатели не находились. Дьявольский камень не желал продаваться! Тогда Эвелин начала предпринимать немыслимые действия. Она то отдавала «Блю Хоуп» очередной подружке — покрасоваться на приеме в Белом доме, то надевала его на шею любимой собаке и отпускала ее погулять или давала уличным детишкам поиграть. Наверное, втайне она надеялась, что проклятое колье потеряется или просто кто-то прикарманит его. Но удивительно, никто так и не польстился на него. Камень упрямо возвращался к хозяйке.

А между тем роли в семействе Маклин незаметно поменялись. Теперь Эвелин сидела с дочуркой, а Эдвард каждый вечер рвался из дома. «Частный прием! — заявлял он жене. — Очень действенная благотворительность!» В конце концов Эвелин и сама уверилась, что приемы были частными и весьма благотворительными — пришли дикие счета за драгоценности, духи и роскошные туалеты, выписанные прямо из Парижа. К тому же у объекта благотворительности нашлось и имя — Розалия Лоуренс, подиумная модель. Именно так, весьма выспренне, значилось на ее розовой благоухающей визитке, которая ненароком выпала из пиджака Эдварда.

Эвелин закатила скандал. Любовница — ладно, но — счета?! Эдвард хорохорился, пряча глаза: «Да один твой „Хоуп“ покроет все расходы! Кстати, бриллиант куплен на мое имя. Так что я всегда могу подарить его Розалии!»

Жена окаменела. Бриллиант, украшавший великих королей, на шее какой-то манекенщицы?! Забыв об возможных сплетнях и статьях в желтой прессе, Эвелин вытолкала мужа вон из дома. А на другой день в отель, где он поселился, потянулась очередь из поклонников Эвелин, поднятых ею, как по тревоге. Каждый поклонник привез по несколько чемоданов, баулов и сумок с вещами Эдварда Маклина. Так что к вечеру в холле отеля образовалась огромная куча. Что ж, поклонники, как истинные пудели, с удовольствием отнесли «поноску», которую им дали.

Разъяренный Эдвард потребовал развода. В ответ Эвелин вернула себе отцовскую фамилию и стала миссис Уолш Маклин. Пресса обсасывала эту историю со всех сторон. К тому же выяснилось, что дела «Вашингтон пост» пошли под откос. Благоухающая Розалин тут же бросила разорившегося любовника и заблагоухала для кого-то другого. Эдвард запил. Долги росли, но работать он уже не мог, так что пришлось продать газету. По этому поводу бывший хозяин впал в белую горячку и угодил в психбольницу. Там он и умер в 1941 году. И пресса снова бурно обсуждала упадок семейного дела Маклин.

Сначала Эвелин радовалась, что ее 20-летняя дочка, возвратившаяся из частной школы в Атланте, не слишком-то обращала внимание на сплетни. Она поселилась отдельно от матери, завела свой круг общения. Конечно, ее друзья немного шумные и экзальтированные, но ведь и Эвелин когда-то была «заводной девчонкой». Пусть девочка немного отвлечется, ведь времена неспокойные — в Европе началась война, и неизвестно, что будет дальше. Правда, тяжелые времена не страшны девушкам семьи Маклин, ведь, как говаривал покойный Эдвард: «Лучшие друзья девушек — бриллианты». А их в семействе — в избытке. Словом, война пронеслась, не испортив настроения. Победу праздновали долго и шумно, особенно в компании дочери.

Заканчивался 1946 год. В ту ночь Эвелин никак не могла заснуть — не хватало воздуха, будто кто-то душил невидимыми лапами. На секунду сбросив наваждение, миссис Маклин осознала — она спит в колье. «Ну и что? — подумалось ей. — Я же не снимала его, даже когда оперировала зоб. И всё было нормально. Ведь няня сняла с него чары!» Но колье давило, перекрывало воздух. Дрожащей рукой Эвелин рванула его, пытаясь освободиться, и потеряла сознание.

Утром ее разбудил звонок из полиции. Оказывается, ее девочка, ее 25-летний цветочек, умерла ночью от передозировки наркотиков. Так вот чем баловалась ее шумная компания!..

Эвелин брела по промозглому городу. Не поймешь — то ли туман, то ли дождь. Надо бы взять такси. Но таксист спросит: куда ехать? А куда можно уехать от алмазного проклятия, которое не поддается ни церковному освящению, ни негритянской магии? И куда деваться от одиночества? Скоро Эвелин стукнет 61 год. А она осталась одна — без мужа и детей.