Сергей Лойко - Шок и трепет. Война в Ираке

— А как мы докажем, что это его рука?

— Дурак! Это просто. Сейчас делают такой анализ крови.

— Сам дурак! Это же кровь барана!

В Багдаде журналистов уже несколько тысяч. Больше, чем американских военных. И те и другие с безысходным отвращением наблюдают, как толпы обезумевших от нахлынувшей свободы багдадцев разрушают свой собственный город в непрекращающейся ни на минуту оргии грабежей и поджогов.

Рафи Наджи, продавец продовольственной лавки на улице Арасат сидит внутри лавки на ящике из-под иранских бутылок для иракского «7 Up» с автоматом Калашникова на коленях.

«Американцы либо должны вернуть нам Саддама, либо сделать хоть что-нибудь, чтобы прекратить этот беспредел на улицах, — говорит Рафи. — Если честно, я первый раз взял в руки оружие. Не думал, что придется это делать в такой ситуации».

В городе, в отдельных районах уже начинаются перестрелки между грабителями и людьми, защищающими свои дома и лавки. Банды мародеров часто дерутся между собой.

В чайхане один мужчина рассказывает мне историю о том, как мародеры хотели ограбить магазинчик, но его хозяин отпугнул их оружием. Тогда они подошли к американскому патрулю и объяснили, что в магазине скрывается вооруженный федаин. Американцы ворвались в магазин, забрали оружие, арестовали и увезли хозяина, а бандиты спокойно ограбили магазин.

На улицах опять появилось достаточно много людей с оружием. Кто из них фанатик-федаин, кто мародер-грабитель, а кто честный vigilante, понять невозможно. Американцы задерживают и тех, и других, и третьих. Применяют оружие или вызывают прикрытие с воздуха при любом намеке на сопротивление. Но это только, если у людей в руках оружие. Во всех остальных случаях американцам безразлично, что везет человек в ворованном грузовике: кресла из немецкого посольства или мешок с золотыми монетами и украшениями древнего Междуречья.

Жители многих районов перегораживают баррикадами узенькие улочки — проезды, ведущие к их домам от главных улиц. Соседи объединяются и поочередно дежурят у съезда с главной улицы с оружием в руках. Завидев американцев, они прячут автоматы в придорожные кусты и приветливо машут руками.

Здесь все приветливо машут руками американцам: и бандиты, и их потенциальные жертвы, и федаины, и саддамовские агенты безопасности, и переодетые гвардейцы. Американцы по простоте душевной полагают, что так население Багдада выражает им свою признательность за освобождение от кровавой тирании. На самом деле этот жест сегодня означает одно: не стреляйте, вот мои руки, у меня нет оружия.

Недалеко от президентского дворца «Эль Салам», в центре города, в районе Эль-Мансур, на пересечении нескольких улиц средних лет толстяк с красным от гнева лицом не выдержал, остановил свою машину и стреляет из пистолета по грузовику, нагруженному каким-то добром. Грузовик, не останавливаясь, уходит из-под обстрела и исчезает за поворотом.

«Собаки, дети собак! — кричит разгневанный толстяк, размахивая пистолетом. — Я убью каждого вора, который попадется мне на пути».

Невиданное до войны зрелище. У булочных и пекарен очереди за хлебом. На улице Карада видим две очереди в одну пекарню. Одна из женщин, другая из мужчин.

Разграблена и сожжена Национальная библиотека. Багдадцы сожгли свою собственную историю и цивилизацию. Грабежи продолжаются повсеместно. Какой богатый город нищих. Как долго можно грабить.

Между тем в городе открываются некоторые магазины, кафе и рестораны. Американские военные едят свою еду из крафтовых пакетов и коробок. В их пайки входит все, начиная от пластиковых чайных ложек и кончая инструкцией, как подогреть главное блюдо из пайка, не пользуясь огнем. Толпы журналистов же надо кормить. Открываются забегаловки с кебабами и курами-гриль. Сейчас легко можно отравиться, поев что-нибудь на улице. Централизованного электро- и водоснабжения давно нет. Откуда это мясо и эти куры? В каких морозильниках все это хранилось?

Мы с Джоном пьем лаймовый чай дома у одного архитектора. Ашод Оганян, 55 лет, армянин, родившийся и проживший всю жизнь в Багдаде, объясняет нам, почему режим так легко пал. «Мы сами пригласили американцев, — говорит архитектор. — Если бы мы действительно любили Саддама, американцы не продвинулись бы дальше Умм Кассра. Но мы не любили его, вот мы и не сражались. Так что американцы — это наши гости. Мы сами их пригласили».

Люди по всему городу просят у журналистов разрешения воспользоваться их спутниковыми телефонами, чтобы позвонить своим родным в Сирию, Йемен, Иорданию и т. д. и сообщить им, что они живы. Люди просто оставляют журналистам номера и умоляют позвонить и передать от такого-то или такой-то, что они живы, а тетя Хеда, например, погибла.

Наш водитель приводит к нам в номер своего родственника — администратора одной маленькой гостиницы. 50-летний мужчина разговаривает со своей дочерью в Иордании и плачет. Он счастлив, что она знает, что мать и отец живы.

Впервые за последние 30 лет в Багдаде можно увидеть церемониальное шествие мусульман-шиитов, которые в самозабвенной молитве с силой бьют себя в грудь, — обряд, ранее запрещенный диктатором.

У главной шиитской мечети в Кадамии, на месте, где еще вчера горел огромный портрет Саддама, сегодня появился портрет главного шиитского святого Имама Али, зятя пророка Магомета.

Люди разыскивают своих родных, арестованных без суда и следствия и сгинувших без следа в годы правления Саддама. Если бы работало телевидение, то передача «Жди меня» стала бы самой популярной в Ираке.

Сотни людей собрались в районе Кадамия на берегу Тигра у ворот базы военной контрразведки. По упорным слухам и рассказам многочисленных свидетелей, на территории базы расположена страшная подземная тюрьма, где до сих пор могут содержаться тысячи узников. Американцы обещают разобраться и уводят свидетелей на базу.

Гостиница «Палестина» по существу превратилась в центр зарождения новой власти. Американцы объявили о создании комитета, который будет координировать процесс появления новых органов временной власти и правопорядка, и пригласили бывших полицейских и работников городских служб прийти в «Палестину» для консультаций с представителями американского командования. Гостиница теперь по периметру окружена растянутыми мотками колючей проволоки. Американские солдаты проверяют документы и тщательно обыскивают каждого. Даже журналистов. Наши с Юрой потрепанные ядовито-желтые аккредитационные карточки, выданные еще прежним режимом, оказываются действительными для американцев. На них наши только фотографии, а все надписи на арабском. Но нас все еще пропускают.