Глеб Павловский - Гениальная власть! Словарь абстракций Кремля

Условная стабильность равна условному «социальному государству» и с ним вместе образует условного Страховщика.

Страховщик обусловливает страховку лояльностью, не идеологической — ее контролировать некому, а лояльностью отказа от действий. Ушел с улицы, ушел из политики, ушел с рынка домой — вот и молодец!

Протестные настроения в нашей системе, о чем мы хорошо знаем, — пренебрежимо малозначимый фактор, это протесты застрахованного большинства. Застрахованные недовольны, но они не пойдут громить единственное страховое агентство! У них страховки путинской государственности, других нет — власть не любят, но ее не хотят убить. Другой не возьмет на себя долги — и их гарантии обнулятся, как советские в 1991-м.

Нам удалось сделать то, чего не сумел Карл Роув, но цена успеха весьма высока. Постоянное большинство превратилось в среду, вечно требующую от власти гарантий и дотаций. Зато оно, это большинство, поддерживает догму незаменимости команды, не протестуя против наших решений.

Но в этой системе глобальное связано с местным?

Россия — это всемирный сборщик сырьевого налога в системе, которую я бы назвал треугольником Кудрина — Сечина. Треугольник вершиной имеет Россию, а углами основания — развитыеи развивающиеся страны. Развивающиеся производят для развитых товары и услуги (по чертежам и запросам развитых) — Россия собирает налог и с тех и с других через тарифы на энергию и сырье.

Эта схема полезна для всех. Одним она предоставляет сырье, а развитым — еще и часть нашей выручки, размещенной (обычно через офшоры) в западных финансовых институтах. Те, в свою очередь, реинвестируют в Российскую Федерацию. За рубежом накоплен запас прямых инвестиций объемом в четверть всего ВВП России (56 процентов прямых инвестиций — в пяти офшорах.)

С 2006 года Россия разрешает свободный вывоз/ввоз капиталов, и перед нами — вполне достроенная система. Ее зенит — годы, когда фискальный «треугольник Кудрина — Сечина» был вписан в сверхпузырь имени Алана Гринспена. Гринспен ведь тоже по-своему подводил под американский капитализм основание большинства — где бедняк приобретал себе дом в кредит, который ему почти ничего не стоил. Работал бум оборота финансовых производных, а финансиализация товарных рынков из цены на нефть сделала мировую резервную валюту. Вздувая нефтяные цены, Россия участвовала в нетоварной геополитической доле цены. Доллары Гринспена орошали путинское большинство, превращенное из электоральной случайности в территориально-сословную Государственность.

При создании путинского большинствабольшую (часто преувеличиваемую) роль играло построение суррогатной картинки реальности . Она не сводится к задаче укрыть от избирателя факты — в этом смысле речь не шла о цензуре. Дело в своеобразной нарезке реальности на клипы разного достоинства и их визуальной переупаковке. Картинка новостей ТВ — наш аналог тому, что финансисты именуют секьюритизацией — переупаковкой долгов в деривативы типа прославленных в крахе 2008 года обязательств CDO.

Логика здесь та же, что и с финансовыми производными. Начав рассортировывать в них выгодные и невыгодные бумаги, ты не можешь заставить себя купить весь пакет. Но и сформировать собственный большинство не умеет. Оно не вглядывается внутрь пакета, доверяя рейтингу на упаковке, выставляемому на рынке агентствами, а в России — «картинкой власти». Не надо думать, что люди верят телебелиберде — они плюются, но считают, что так правильно.

Гарантии власти работают лучше и выглядят надежнее, когда не анализируешь происходящее. Возникает самоподдерживающийся механизм распубличивания власти: публика не хочет публичности — власть к непубличности привыкает. Она начинает требоватьее как условия стабильности, прочности социальных гарантий. Обществу-клиенту лучше не возражать.

В результате все, власть и общество, перестают получать достоверные данные. Трансакции в закрытой системе легки и невидимы, они создают чувство порядка.

Проектируя саму себя, власть спроектировала и страну. Догадываясь, что не столько управляет ею, сколько припала к долготерпению масс, она обрела чувство, которое для краткости назову гениальностью.

Гениальность власти— это самооценка ее успешности, которую далее нечем поколебать. Факты неудач, некомпетентности и коррупции — все это слабости «гения», простительные в глазах голосующего за него большинства.

Опасное свойство гениев — их бесчувственность к рискам. Команда Путина в целом не различает угрозыи риски, стратегическое и краткосрочное. Власть пренебрегает риском. В разговорах о рисках она видит интеллигентские нюни или вражескую пропаганду. Правда, Кудрина нельзя упрекнуть в этом недостатке. Власть вечно готовится к катастрофе — и процесс подготовки Кудрин превратил в бюджетную религию. Здесь еще одно сходство: различие фигур Суркова и Кудрина. Сурков — борец с угрозами, а Кудрин — с рисками. Кудрин накапливает прочность системы тем, что ее резервирует, срастив с мировым финансовым рынком. Сурков же озабочен мерами безопасности от бесчисленных внутренних угроз.

В русском термине меры безопасностиотражено презрение к любой долгосрочной стратегии. Что такое для нас «меры безопасности»? Это дискретные защитные реакции, ситуативные и чаще всего — постфактум.

Здесь фатальная ошибка нашей системы. Мы готовы менеджировать любую будущую угрозу — не учитывая базовый риск самого нашего менеджмента. Внезапный выброс рисков одновременно поразит и систему управления, и управляющего, и тех, кто отвечает за безопасность. Такой риск нормален в финансовом мире, но в русской политике им пренебрегают. Оттого Кремль так поглощен санацией «угроз», имеющих чисто теоретический потенциал разрастания.

Бюджет путинского большинствастал конденсатором рисков системы, отчасти даже глобальных рисков. Оттого путинское большинствостало глобальным фактором. Оно превратилось в вечного партнера власти. Но власть меняется. Как именно она переменится, неизвестно. Построен совершенный политический «черный ящик», где все, от президента до Кудрина, с ужасом вглядываются в темное будущее, каждый в свое. Тандем на своем драматическом вираже 2011 года рассыпал начинку «черного ящика», раскрыв нестерпимый уровень рисков.

Произнеся слово « резервы», еще раз вспомним о Кудрине — человеке, превратившем нашу паранойю в стратегию наших побед. Действуя через усилитель — голову Путина, живой приставкой к которой он стал, — Кудрин навязал приоритет резервирования политической системе РФ. Со временем его стратегия превратилась в тип капитализации России и особую модель общества — где резервы, создаваемые ради защиты граждан, их ослабляют. Резервы якобы нас спасают от прошлых катастроф — при вечном ожидании катастрофы в будущем. Что это, крупномасштабное расхищение национальных средств? Нет, империя резервов.