Петр Авен - Революция Гайдара

П. А.:А ты тогда с ЮКОСом плотно сотрудничал?

В. Л.:С ЮКОСом, но не с ними.

A. К.:С Муравленко.

B. Л.:Там был и Муравленко. Но Муравленко решил податься к ним, а я ушел.

П. А.:История создания компании была такая же, как у Вагита?

В. Л.:История совсем другая. Структуру ЮКОСа мы придумывали еще в Министерстве экономики, начиная с августа 1991 года. Мы хотели сделать некую эталонную компанию и думали, как ее слепить.

П. А.:Генералы поддерживали?

В. Л.:В большей степени, чем Муравленко, заводилой был Зенкин Володя, которого убили потом, то есть нефтеперерабатывающие заводы. Объединение заводов — Самара, Новокуйбышевск…

A. К.:А убили его когда? После залогового аукциона?

B. Л.:Нет, до. Там были действительно довольно-таки тяжелые разборки.

A. К.:Муравленко из штанов выпрыгивал, хотел Ходорковскому в объятия попасть, а Зенкин был против.

B. Л.:Зенкин был, светлая ему память, очень редкий самодостаточный мужик. И вот «Лукойл» — харизматичный лидер, который не очень понимает, что такое нефтяная компания. Но, не очень понимая, может собрать единое целое — договориться, все утрясти и компанию сделать.

А ЮКОС — куча народа вынянчивала это дитятко — я, Грушевенко 100, Самусев 101, Зенкин.

П. А.:То есть в отличие от «Лукойла» компанию создавали, по сути, сверху?

В. Л.:Да. И совершенно другая ситуация — Володя Богданов. Он тогда воспринимался как самый молодой советский нефтяной генерал. Хороший, но как-то сам по себе. Он так и остался сам по себе. Вот очень характерная история про Володю Богданова. Директор Киришского завода тогдашний приехал в Сургут. И я, так совпало, приехал с Володей что-то тереть по созданию компании. Приехал, и что-то мне не спалось.

П. А.:А ты министром был?

В. Л.:Не-не-не. Я уже банкиром был, у меня договор с Володей на создание компании, я деньги получаю за эту работу. Ну, я приехал с Володей тереть очередные вопросы. Значит, ну, не спится, не могу заснуть, и все. Решил, пойду-ка я погуляю, свежим воздухом подышу. Я люблю дышать. Там мне лучше дышится, чем в Москве. Вышел. Три часа утра. Гостиница — барак 30-х годов, переделанный под гостиницу. Значит, смотрю — какая-то тень в дубленке ходит. Думаю, а кто же еще тут такой может ходить вокруг гостиницы в такое интересное время? Оказалось, это Володя Богданов. Я говорю: «А что ты тут делаешь?» Он говорит: «Понимаешь, он (директор Киришей) пьяный и курит в кровати. Может быть пожар».

A. К.:Он его охранял, что ли?

B. Л.:Охранял барак от пожара. Самостоятельно, ночью, нефтяной генерал.

П. А.:Интересно.

A. К.:Ну что я могу тебе сказать? Наверное, это правильно, что Богданов стал хозяином компании, которую создал.

B. Л.:А он хозяин?

A. К.:Фактически да. Я уж не знаю, формально владеет пенсионный фонд «Сургутнефтегазом». Но он управляет этим фондом.

B. Л.:Мы не все понимаем про собственность в Сургуте, но при создании компании Володя сутками сидел, разбирался, пытался понять, какие правила, что можно, что нет… Три такие разные истории.

П. А.:Теперь в заключение нефтяной и газовой части. Что ты считаешь главным из сделанного тобой с августа 1991 года до мая 1992-го?

B. Л.:Первое. Я был сопредседателем комиссии по разработке закона о недрах. Сделал со всеми теми ограничениями закон о недрах, и заработала современная система недропользования.

П. А.:Дальше.

В. Л.:Второе. Начали реструктуризацию ТЭКа. Схема вертикально интегрированных компаний была тогда задумана и позже реализована.

А третье — удалось сохранить финансовую устойчивость структур ТЭКа.

П. А.:Защитить систему и сохранить ее.

В. Л.: Сохранить рынок. С помощью маневров ценами, квот на свободные цены и т. д.

П. А.:Очень ясно ответил. Теперь скажи: вот мы со всеми обсуждаем тему возможного голода, а угроза холода зимой 1991/1992 года была?

В. Л.:Вообще нет, конечно. С угрозой холода я всерьез столкнулся только один раз. Это была демократия как угроза для жизни. Несколько человек замерзло в Хабаровске.

П. А.:Из-за демократии?

В. Л.:Из-за демократии. Город очень своеобразный. Он растянут по берегу реки километров на 50. Там холода довольно-таки ранние. Обычно ремонты сезонные кончались рано, и система запускалась, потому что она очень не стабильна из-за ее растянутости, там гидродинамика сложная и прочее. Пришли к власти демократы и решили чинить систему, по-моему, чуть ли не до октября или ноября вместо запуска в сентябре. После того как ударили холода, они попытались систему запустить. Она не запускается, ее рвет. Они ремонтируют, ее рвет.

П. А.:Виновата не демократия, а демократы.

В. Л.:Демократы. Хорошие они или плохие, но в 1991 году многие новые руководители просто были безграмотны. Надеюсь, при всей нашей административной неопытности этого нельзя сказать о нас.

П. А.:Володя, у меня было такое ощущение, да и Шохин в интервью говорил, что ты как-то очень личностно, так же как и я, впрочем, выпадал из этой среды, среды нефтяников… Ты мальчик из интеллигентной московской семьи. Папа — генерал разведки, и тут вот нефтяные генералы. Проблемы коммуникации не было?

В. Л.:Нет. Прежде всего, у меня был опыт общения. Например, когда я делал эту штуку для Тюменской области, со всеми генералами мы перманентно общались: «Что делаем, зачем делаем, куда делаем?»

Кроме того, благодаря семье я с детства контактировал с большими начальниками. Мне Андропов советы по жизни давал. Нет, я проблемы коммуникации не чувствовал.

П. А.:Я немного про другое. Про отношение нефтяных генералов к тебе. Когда Ельцин объявил о том, что он тебя снимает и назначает Черномырдина, Чурилов, который сидел в первом ряду, бывший министр нефтяной и газовой промышленности СССР, захлопал…

В. Л.:Да, поддержавший ГКЧП. Для меня это было очень интересно.

П. А.:Ты помнишь, он захлопал? Один.

В. Л.:Один. Для меня это было интересно почему? Я тебе скажу. Чурилов был, по-моему, едва ли не единственным в нефтянке, кто поддержал ГКЧП. Потом он ко мне прибежал, потому что, естественно, наложил в штаны, что его уволят, то, се.

П. А.:А его уволили?

A. К.:Его уволили в связи с распадом Союза.

B. Л.:Его можно было увольнять куда дальше и глубже, как ты понимаешь…

A.К.:Всех пригрели, кто нас похоронил. Ну, это обычно…

B. Л.:Обрати внимание, программа, которую я подготовил, была принята. Никто, кроме него, не хлопал. Обрати внимание, да? А другие-то нефтяные генералы все сидели. Никто не хлопал.