Газета Завтра Газета - Газета Завтра 47 (1044 2013)

В серии "Тоталитарная Архитектура" нет отстранённости от объекта съёмки, которая в последние десятилетия доминировала в среде художественного архитектурного фото, когда весь кадр может быть радикально размыт или же построен вокруг одной микроскопической детали сооружения, и внутренний дискурс снимка формируется вопреки центральному объекту или вовсе в чуждой ему плоскости.

В каком-то смысле "Тоталитарная Архитектура" прямолинейна. Объект съёмки и метод фотографа взаимодействуют, не противоречат друг другу. Но подход к объекту порой жёсток. Не важно, как внутри собственного комплекса взаимодействуют различные элементы архитектурной постройки, в плоскость кадра они войдут так, как решает фотограф. И не имеет значения, что во Дворце итальянской цивилизации в арках установлено множество любопытных статуй и то, что, например, изнутри Ленинская библиотека весьма фактурно и богато декорирована. Объекты архитектуры будто бы развоплощаются и расчленяются на элементы, чтобы в застывшем мире фотоснимка собраться вновь и образовать кристалл.

Мир снимков "Тоталитарной Архитектуры" безлюден. И если Ленинская Библиотека с её чёрными колоннами, обвязанными железными скобами - чтобы не обвалился мрамор, ещё похожа на объект реального мира, омываемый дождями и осыпаемый снегами, то Дворец итальянской цивилизации, с его идеально прямыми линиями и чистейшими поверхностями, на первый взгляд вообще кажется компьютерным рендером. Потом замечаются щербинки в лестницах, неровности в щелях между декоративными плитами.

Каждый объект ощущается по-разному. Ленинская библиотека кажется постройкой северной, с нависающим над ней низким небом, по которому движутся тонкие рваные облака. На бортиках виднеются торчащие гвозди - чтобы голуби не обсиживали их и не покрывали чёрные колонны пятнами. Дворец итальянской цивилизации невольно повествует о солнце Италии, которое на некоторых кадрах ретуширует статуи немыслимо ровным градиентом. Не зря в прошлые века туда "дозревать" отправляли художников. Долина Павших из всей троицы выглядит наименее проявлено. Её внешняя часть, на которой сконцентрировался фотограф, не повествует о том, сколько тонн породы пришлось изъять для строительства внутренних помещений, где в настоящее время хранятся древние гобелены.

Сейчас интерес к монументальному, к истинному, повышается. Возможно, массовое сознание устало от отсутствия идеи и смысла, от игры ради игры. "Тоталитарная архитектура" не поощряет и не осуждает конец первой половины XX века, фотографии лишь позволяют взглянуть на избранные Михаилом Розановым постройки, вырванные из контекста повседневных будней и обыденных ракурсов. Да, на снимках происходит переосмысление и частичное развоплощение всех объектов с целью создания фотографий, которые, в итоге, и становятся отдельными, новыми произведениями искусства с собственной историей. Но делается это с уважением, отнюдь не ради пустой забавы. От этого объекты тоталитарной архитектуры не начинают выглядеть более угрожающе или, наоборот, дружелюбно, скорее они перемещаются в некую лакуну, обратно в мир идей, откуда когда-то они вышли стараниями архитекторов и рабочих рук, создавших их материальные воплощения.

Геннадий Животов

21 ноября 2013 1

Культура

ДИОГЕН сидел в бочке. При этом он не называл себя художником. Он был философом. Серафим Саровский приходил к своему молитвенному камню тысячу ночей подряд. И тоже не называл себя художником. Он был святым. Блаженный на Красной площади исцелял людей, кидал правду в лицо всемогущим царям. И он не называл себя художником. Он принадлежит к цеховым рамкам блаженности.

Я намеренно не буду упоминать о недавней акции Петра Павленского, приуроченной ко Дню милиции, хотя именно она во многом стала причиной к созданию этого материала. Меня волнует сама тенденция, которая внедрилась в мир российского искусства за последние десятилетия. Конечно же, речь идёт о перформансах, которые, как и само слово, пришли к нам с Запада.

Мне всегда казалось, что история про то, как Ван Гог отрезал себе ухо, - это ложь. Многие говорят, что не отрезал. Тем не менее, даже если он сделал это, ему в тот момент было наплевать, сколько телевизионных камер наблюдают за процессом. Иисус Христос не хотел быть распятым, не эта цель была для него важна. Но смерть его уже два тысячелетия вопиет всему миру о тех истинах, которые он хотел донести. Но о чём хотят нам сказать те, кто занимаются перформансами? Кроме абстрактных идей о некоей свободе, которой им якобы не хватает, я ничего внятного в их речах понять не могу.

Начну с другого конца. Сейчас мне уже шестьдесят семь, большую часть своей жизни я прожил при советской власти, при желании можно даже сосчитать сколько. Кроме как рисовать, я больше ничего не умею делать, этим зарабатываю деньги.

Рисую и преподаю. Ещё в студенческие годы пришлось работать дворником - немного знаю о том, как орудовать метлой и ломом. Когда-то мы с товарищем делали границу России из колючей проволоки - такой вот художественный объект. В процессе его построения мы порезали руки, ладони наши истекали кровью. Но это было нашими проблемами. Мы вовсе не хотели пораниться, просто не соблюли технику безопасности, не одели перчатки.

Потом, срам есть срам. В понятиях русской морали причинные места всегда должны быть прикрыты. Но и тут откуда-то лезет дурная мода, когда голый человек начинает испражняться и тому подобное. Но опять же, каждый всегда следит за тем, какое количество камер прибыло к месту действия. Были ещё "тургеневские женщины", как их назвала Ирина Карацуба с РСН, активная пропагандистка современного искусства. Скорее её слова были неосторожностью, потому что впоследствии последовало множество вопросов, наподобие: "а чем же эти тургеневские женщины занимались в Зоологическом музее на седьмом месяце беременности?".

На мой взгляд, искусство не должно становиться провокатором, а должно отражать ход времени, которое нас всех окружает. На самом деле, мы сейчас находимся на огромном историческом перекрёстке. И мода к провокации неизбежна. В этом надо разобраться, здесь кроется какая-то жуткая болезнь. Она идёт с Запада, а что там? Там ничего не происходит. Там сидят манипуляторы, которые пытаются управлять всем миром, они так же попытались законсервировать себя. Теперь их вотчина - технология удобной жизни, чтобы колбасы было вдоволь, телевизоров - тысячи моделей. Но какими бы изощрёнными технологиями человек ни окружал себя, искусственным методам всегда будет недоставать чего-то самого важного, счастье всегда будет в другом. Нам ведь известно глубоко внутри всё то, что действительно нужно, но мы сами убегаем от этой простоты в какие-то крайности.