Сергей Аскольдов - Манифесты русского идеализма

См.: Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб., 1903, с. 442–444.

В ОМИ (с. 502) после этих слов следует: «Ср. статью “Задачи политической экономии”».

См.: ОМИ, с. 691–721.

В ОМИ (с. 502) к этим словам сделано примечание: «Причиной принципиальной невозможности исторических предсказаний, помимо того, что история имеет дело с индивидуальными событиями, не повторяющимися во всей индивидуальной сложности, является еще и то, что ход истории обусловливается не только известными уже нам социологическими причинами, общими условиями исторического развития, но и деятельностью личностей. Между тем каждая человеческая личность (независимо от того, как бы мы ни думали относительно ее духовной природы вообще) есть нечто абсолютно новое в истории, не поддающееся никакому предвидению. Конечно, то влияние, которое может быть оказано на ход развития каждой отдельной личностью, может быть неуловимо мало, хотя у великих людей оно достигает весьма осязательных размеров. Но самая возможность появления тех или других индивидуальностей в разные моменты истории превращает ее в уравнение с неопределенным числом неизвестных. В отличие от естествознания, которому приходится иметь дело с определенным числом элементов и с определенными силами природы, история имеет дело с неопределенным числом постоянно появляющихся и уничтожающихся элементов, так что закон постоянства энергии здесь неприложим. В этом смысле можно сказать, что сотворение мира, т. е. его сил и элементов, не только не может считаться закончившимся, но непрерывно продолжается, и духовные силы мира изменяются и колеблются не только в связи с историческим прогрессом и регрессом, но и просто с рождением и смертью каждой человеческой личности».

Бремя доказательств ( лат.) .

В ОМИ (с. 504) к этим словам сделано примечание: «О гносеологической противоречивости последовательного детерминизма и вытекающей отсюда невозможности социальных предсказаний см. в статье “О социальном идеале”».

См.: ОМИ, с. 662–690.

В ОМИ (с. 504) вместо «ведение будущего» — «ведение всех будущих событий».

В ОМИ (с. 505) вместо «различие» — «отличие».

Место наименьшего сопротивления ( лат.) .

В ОМИ (с. 506) вместо «способна оледенить кровь» — «не принадлежит к числу бодрящих».

Не знаем; не узнаем ( лат.) — слова Э. Дюбуа-Реймона в заключительной части его знаменитой лекции «О границах естествознания»: «Относительно загадки в вещественном мире естествоиспытатель давно уже привык произносить с мужественным самоотречением свое “ignoramus” [не знаем]. Озираясь на пройденный победоносно путь, его при этом осеняет тихое сознание, что то, что ему теперь неизвестно, ему удалось бы, по крайней мере, при удобном случае, узнать или он, может быть, еще узнает когда-нибудь. Но по отношению к загадке, что такое материя и сила и как они в состоянии думать, он раз навсегда должен обречь себя на тот гораздо труднее дающийся приговор: “ignorabimus” [не узнаем]» ( Дюбуа-Реймон Э. О пределах познания природы. Могилев-на-Днепре, 1874, с. 24).

В ОМИ (с. 506) вместо «конечную цель ей не под силу» — «конечную цель, оставаясь собой, она не может».

В ОМИ (с. 506) вместо: «но я не счел — позитивной науки» — «и ее философское восполнение являлось только вопросом времени».

В ОМИ (с. 507) вместо «царственное свое господство» — «свое господство».

Ср.: Фихте И. Г. О назначении ученого. М., 1935, с. 98–99.

В ОМИ это примечание снято.

См.: Соловьев B. C. Сочинения в 2-х тт. М., 1988, т. 1, с. 210–213.

Эвдемонизм — принцип жизнепонимания, согласно которому целью человеческой жизни является счастье.

В ОМИ (с. 512) после этих слов в скобках: «хотя оно и не зависит от его воли».

В ОМИ (с. 512) вместо «является попутным и не преднамеренным спутником» — «есть попутный и непреднамеренный результат».

В ОМИ (с. 512) фраза «Очевидно — самостоятельного» — снята.

В ОМИ (с. 512) вместо «Но если» — «Если же».

В ОМИ (с. 512) вместо «было бы» — «могло бы явиться».

В ОМИ (с. 512) вместо «состояние» — «состояние, как сопровождающееся минимальным количеством страданий».

В ОМИ (с. 512) вместо «всю необходимость — Достоевский» — «возвышающее значение страдания, его этическое значение».

В ОМИ (с. 512) вместо «страдание всегда останется неустранимым» — «известные формы страдания всегда останутся неустранимы».

Согласно Шопенгауэру, «сострадание есть единственный источник бескорыстных поступков и потому… истинная основа моральности» ( Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М., 1992, с. 235).

В ОМИ (с. 512) далее следует: «Напротив, мы обязаны стремиться к облегчению бедствий народных, к борьбе с нищетой, болезнями, порабощением, всем, что стоит на пути духовному развитию народа».

В ОМИ (с. 513) к этим словам сделано примечание: «Конечно, я не проповедую здесь ни самобичевания, ни всяческого средневекового изуверства и уж тем более не санкционирую бедности, бесправия, голодовок и т. п., как истолковывали это место некоторые читатели. Очевидно, что далеко не всякое страдание действует возвышающе, напротив, многие страдания, особенно физические, могут только унижать и деморализовать человека (об отрицательном гедонизме см. в статье “Об экономическом идеале”). Но если мы отрицаем гедоническую мораль, которая решает вопрос просто и определенно, считая удовольствие как таковое благом, а страдание злом, то мы должны поставить особо принципиальный вопрос об этической ценности страдания. Этот вопрос был поставлен еще отцом автономной морали Кантом (в “Die Religion innerhalb der Grenzen der blossen Vernunft”), где он разрешается в связи с учением Канта о “радикальном зле в человеческой природе”. Благодаря последнему, “переход из состояния испорченности к добродетели есть сам по себе уже самопожертвование и начало длинного ряда жизненных бедствий… которым человек подвергается добровольно ради добра”».

Под «некоторыми читателями» имеется в виду Л. Аксельрод (Ортодокс), которая в своей брошюре «О “Проблемах идеализма”» (Одесса, 1905) писала: «…г. Булгаков упрекает… “социальный эвдемонизм” в том, что это учение совершенно неспособно оценить необходимость всевозвышающего значения страдания… Социализм, стремящийся уничтожить человеческие страдания, грешит, таким образом, против этики» (c. 16).