Борис Бабочкин - В театре и кино

Самозванец, 'Борис Годунов' А. Пушкина. 1934

'Горе от ума' А. Грибоедова. 1932. Сцена из второго акта. В центре: Б. Бабочкин - Чацкий

Этот период был детским периодом советского кино. Это было счастливое детство. Я решил пойти на риск... и играть человека в движении.

Ревизор Н. Гоголя. 1936. Постановка Б. Сушкевича. Художник Н. Акимов. Б. Бабочкин - Хлестаков

Сцена из второго акта

Микулыч, 'Возвращение Нейтана Беккера'. 1932

Кадр из фильма 'Мятеж'. 1928. Б. Бабочкип - комбат Караваев

(слева)

Я понял: "секрет" мастерства киноактера - правда, активная, горячая, пристрастная правда, которая общественное настроение делает твоим личным, интимным настроением, та правда, в которой ты хочешь убедить других.

С этим взглядом я подошел к моей работе над "Чапаевым".

Б. Бабочкин - Чапаев

Чапаев . Режиссеры Г. и С. Васильевы. 1934. Кадр из фильма. Б. Бабочкин - Чапаев, Б. Блинов - Фурманов, Л. Кмит - Петька

'Чапаев'. Режиссеры Г. и С. Васильевы. 1934. Кадр из фильма. Б. Бабочкин - Чапаев, Б. Блинов - Фурманов, Л. Кмит - Петька

Чапаев . Режиссеры Г. и С. Васильевы. 1934. Кадр из фильма. Б. Бабочкин - Чапаев, Б. Блинов - Фурманов, Л. Кмит - Петька

Чапаев . Режиссеры Г. и С. Васильевы. 1934. Кадр из фильма. Б. Бабочкин - Чапаев, Б. Блинов - Фурманов, Л. Кмит - Петька

Б. Бабочкин (третий справа) с дочерью и сыном В. И. Чапаева и постановочной группой фильма 'Чапаев'

Б. Бабочкин - Андрей. 'Подруги'. 1936

Чапаев . Режиссеры Г. и С. Васильевы. 1934. Кадр из фильма. Б. Бабочкин - Чапаев, Б. Блинов - Фурманов, Л. Кмит - Петька

Чапаев . Режиссеры Г. и С. Васильевы. 1934. Кадр из фильма. Б. Бабочкин - Чапаев, Б. Блинов - Фурманов, Л. Кмит - Петька

Кадр из фильма Друзья . В центре: Б. Бабочкин - Алексей. 1938

Конструктор Кузнецов, 'Большие крылья'. 1937

Выступая по телевидению в день двадцатипятилетия фильма "Чапаев", кандидат искусствоведения Долинский, который, кстати говоря, обязан фильму и своей ученой степенью, все пытался доказать, что "Чапаев" "был хорошим фильмом для своего времени". Вторым тезисом критика было то, что в "Чапаеве" первостепенное значение имеет Фурманов, а сам Чапаев только второстепенное. Начетчиков типа Долинского -я уверен - хватит еще лет на пятьдесят полнокровной и полноценной жизни такого произведения советского реалистического киноискусства, как великий "Чапаев".

Иногда ошибались в оценке фильма люди серьезные и искренние. В. Б. Шкловский признался в статье, написанной в 1964 году, что, "восторгаясь тридцать лет назад "Чапаевым", недостаточно оценил фильм, новизну работы режиссеров...". "Я говорил уже и повторяю еще раз, - писал он, - что работа Б.

Бабочкина, при всем успехе картины, мною и многими другими не была первоначально понята..."

ряду крупнейших деятелей нашего кино - Эйзенштейна, Пудовкина, Довженко - братья Васильевы занимают равноценное и почетное место. Их заслуги перед киноискусством неоцененны и - не боюсь сказать -недооценены. Они сделали гораздо больше того, что думают и пишут о них очень многие наши кино-историки и киноведы.

В замечательные открытия и достижения своих учителей и товарищей - Эйзенштейна, Пудовкина, Довженко - Васильевы внесли большой и существенный вклад. Они первые доказали своими фильмами, что высокая и прекрасная идея кинопроизведения только тогда находит полное и яркое художественное выражение, когда ее воплощает такой герой, в котором органически, естественно соединены черты обыденные, знакомые с чертами эпическими, легендарными, необычайными. Передать это можно только через актера. Братья Васильевы доказали, что чем значительнее в фильме место актера, тем выше класс режиссерского искусства. Актер, таким образом, должен стать главным, основным слагаемым в той сложнейшей сумме творческих усилий людей разных специальностей, включая и автора сценария и постановщика, которая называется кинофильмом.

До сего времени (несмотря на самые неблагоприятные условия) "Чапаев" остался действующим, живым фильмом, а не музейным экспонатом. И какую бы теоретическую базу ни подводили те или иные "реформаторы" и представители "передовой критической мысли" под свои жалкие попытки навести тень на бессмертную славу "Чапаева", уверен, что они натолкнутся всегда, в каждый новый период нашей жизни, на потрясенных зрителей новых и новых поколений, которым еще предстоит смотреть этот фильм и заново открывать его самобытную строгую красоту и совершенство, независимые от тех или иных технических неполадок, неизбежных для эпохи, в которую рождался этот фильм.

Общий итог был таким, что в "Чапаеве" даже недостатки переставали быть недостатками и становились особенностями. "Чапаев" хорош таким, каким мы его знаем, со всеми этими недостатками. Я не могу представить себе "Чапаева" ни широкоэкранным, ни широкоформатным, ни даже цветным. А мысль поставить "Чапаева" еще раз в цвете, бросив на новый вариант картины громадные материальные и технические средства, возникала в свое время в Министерстве кинематографии, и очень хорошо, что нашлись трезвые люди, которые поняли, что "що раз не выходит". Эта поговорка ходила по Ленинграду после выхода на экраны в 1939 году "украинского Чапаева" - "Щорса", сделанного по специальному персональному заказу Сталина. Эта поговорка не означала плохого отношения публики к фильму, она означала скорее иронию к самому факту заказа - повторить эффект. Но опять меня заносит вперед и опять нужно вернуться к съемкам фильма и к его премьере 5 ноября 1934 года.