Василий Песков - Окно в природу-2004

Валерий Семенович Каташов с таежным богатством

На ровном месте Семеныч с сыном растягивают широкое полотно пластика, которым обычно обивают рамы для парников («раньше расстилали из ткани сшитое полотно»), конец подстилки закрепляется на невысоком заборчике из жердей, и таким образом образуется горка. Все занимает две-три минуты. Далее Семеныч высыпает из большой корзины просеянные, но еще сорные орехи и начинает их «веять». Как? - ветра в тайге в тот час не было. А вот... Изящной деревянной лопатой с бортиками и длинной ручкой мастер брал точную порцию еще не вполне чистых орехов и, став в нужную позу, легким и ловким взмахом лопаты посылает всё, что было на ней, в сторону переходящего в гору чистого полотна. Чудо! Его уподобить можно выстрелу из дробового ружья - пыжи там падают сразу, а тяжелая дробь летит к цели. Нечто подобное происходит и тут. Все лёгкое оседает на пути к полотну, на него же падают только орехи: сначала тощие, легкие, дальше - уже полноценные. А ударяясь о препятствие-горку, летит «картечь» самых тяжелых, самых ценных орехов. Бросок за броском... То, что случайно могло упасть с «мякиной», великодушно оставляется глухарям, которые позже непременно сюда прилетят - покопаться в шишечном мусоре. Те орехи, что выпали у края полотна, предназначены «в переброс». Их еще раз кинут - самые легкие выпадут глухарям, а тяжелые аккуратно сметут метелкой и смешают с теми, что ударились в горку. Такая вот давняя технология.

Минут за двадцать Семеныч навеял ведерко отборных орехов. Узнав, сколько он выручит за него на городском рынке, я тут же достаю деньги, и орехи перекочевывают ко мне в рюкзак для подарков московским друзьям. Семеныч прибавляет к ним десятка два шишек: «Пусть знают, из чего делаются орехи».

Сколько орехов добывают прилежные сборщики таежной дани? Кедр плодоносит обильно раз в четыре года. Но поскольку «график» у каждого дерева свой, то всякий год сборщикам что-нибудь достается. И существует постоянный ритм: в четыре года раз плодоносит большинство кедров. «Тут уже часу нет отдохнуть. Хороший год помнится долго. В 1999-м я собрал семьдесят восемь кулей (больших мешков) отборных орехов».

На кедровом хлебе в тайге живут не только люди, в еще большей степени «золотой орех» важен для птиц и зверей. Глухари, тетерева, рябчики, поползни - все любят орехи. А шумливая длинноклювая в светлых пятнышках кедровка на орехах только и держится. Запасая их впрок, прячет под мох. О многих кладовках она забывает, конечно, и таким образом способствует расселению кедров. Жадно ищут орехи белки, куницы, кабаны, лисы, соболи, медведи, мыши. Маленькие бурундуки собирают на зиму в свои кладовые до двух ведер орехов. Медведь (апшак - зовут его шорцы), почуяв кладовку бурундука, ворочает камни, рвет корни деревьев, чтобы добраться до кедрового клада. Сладка и питательна эта еда, содержащая семьдесят девять процентов масла, самого лучшего из масел, которые дает растительный мир.

Пока мы беседуем с Валерь Семенычем, собаки, скособочив морды, тоже жуют орехи. Всех кедровые сосны (так называют кедры ученые) оделяют плодами бесплатно - только возьми. А если где обронишь случайно орешек, то это к выгоде кедров, это помогает им расселяться. «Срубить кедру - преступленье, посадить - благодеяние», - заканчивает нашу беседу мастер промысла шорец Валерий Семенович Каташов. Кедр для него в полном смысле - кормилец.

Когда их много, они вовсе не симпатичны

Эту мышку в «Окне» вы уже видели. Правда ведь симпатичное существо, пережидающее на ветке весеннее половодье. Однако не всегда мыши вызывают у нас подобные чувства, скорее наоборот, особенно когда имеем дело не с одной мышкой, а множеством, иногда даже полчищами этих самых распространенных на Земле грызунов. Их около пятисот видов. Живут всюду: рядом с нами в лесах, полях, лугах и совсем рядом - в домах, складских помещениях, элеваторах и пекарнях, в городских домах с ними приходится иногда бороться даже на этажах.

Особенность этой мелкоты - прожорливость и фантастическая плодовитость. Некоторые из мышей при беременности, длящейся всего двадцать дней, и при взрослении потомства через месяц после рожденья делают до пяти выводков в год, и в каждом - до пятнадцати или даже двадцати мышат. Подсчитано: теоретически потомство пяти пар мышей за год может дать шесть миллиардов себе подобных. Жуть! Этот мышиный ковер может накрыть и за день очистить пшеничное поле площадью в тридцать тысяч гектаров. Но это не случается, слава богу, природа держит в узде плодовитый народец, обращая астрономически большую массу его на пользу огромного числа животных-мясоедов. Мышиный мир - это жернова, перемалывающие начальную цепочку жизни на суше Земли - растительный мир, главным образом семена растений. Но и сами мыши тут же попадают на другие жернова бытия. Мышами кормится огромное число птиц. Видели над полем зависающего в одной точке сокола-пустельгу? Это момент, когда он высматривает в травах мышей. Сидящий в поле на телеграфном столбе канюк занят тем же, что и «стоящая» в воздухе пустельга. Основная пища всех сов - мыши. В Приокском заповеднике зимой, заглянув однажды в сколоченную из досок дуплянку, я обнаружил почти два десятка мороженых мышей. Это была кладовка сычика. Из-под снега этой маленькой совке добывать мышей трудно, и она с поздней осени ловит их впрок, в этом случае приспособив под «холодильник» дуплянку. Можно назвать еще много птиц, промышляющих мышей, в том числе аистов, луней, коршунов. Великан филин, способный разорвать когтями ежа и задавить зайца, не брезгует и «семечками» - ловит мышей.

Не счесть и наземных хищников-мышеедов. Лиса вполне проживет без охоты на деревенских кур, а без мышей - нет, основная еда её - мыши, зимою и летом. Артистично ловят мышей самые маленькие из хищников - ласки и близкая их родня - горностаи. Хорьки, выкармливая потомство, ловят за лето полторы тысячи мышей. Ловят мышей и соболи, ежи - отменные мышееды, даже крупный зверь - рысь, промышляющая главным образом зайцев, соблазняется иногда половить и мышей. Рыбы едят мышей. Таймени, например, хватают их с поверхности воды после дождей. Есть даже ловля тайменей в Сибири «на мышку».

Узда, как видим, на мышиное племя у природы надежная. И все же бывают особо благоприятные годы, когда мышиный род, что называется, «выходит из берегов».

Северные мыши лемминги пика численности достигают каждые четыре года. Никакие жернова хищников не способны перемолоть всё, что появляется на скатерти-самобранке тундры. Возникает угроза съедения всей небогатой растительности Крайнего Севера, и лемминги пускаются в поиски новых пространств для жизни. В Норвегии такие годы называют леммингофорами. Эти переселения кончаются гибелью большинства из мигрантов. Погибают от истощенья, сваливаются массами в воды рек и фиордов. Но сразу, к радости полярных волков, лис, песцов, полярных сов и (не удивляйтесь!) даже оленей и зайцев, оставшиеся пеструшки начинают снова бурно плодиться, чтобы через четыре года повторить крестный путь своих предков в поисках жизненного пространства.