Генри Олди - Призрак японского городового

ЛАДЫЖЕНСКИЙ.Вот происходит что-то, что меняет задачи и мотивации. Задача – это то, что я должен сделать, а мотивация – почему я это делаю.

ГРОМОВ.Или не делаю.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ.Если мотивации и задачи не меняются – значит, события не произошло. Или мы не сумели его описать. Внутреннее действие строится на такой же цепочке событий. Я, не вставая с дивана, влюбился в вас, милая барышня. Я сижу и прикидываю, как я подарю вам букет цветов… А потом смотрю: сидит рядом такой представительный мужчина, я его раньше как-то не заметил, да еще и с восточной внешностью, плечи широкие… Я думаю: так, я уже не дарю вам букет цветов, иначе мужчина рассердится… (смех в зале) Вот это и есть мое внутреннее действие. Событие: я увидел, влюбился, потом испугался, потом решил, что мне не до любви. Главное, как из зала живым выйти – а вдруг мужчина заметил, как я косился на барышню. Вот цепочка событий, формирующих мое внутреннее действие. Это не рефлексия. Рефлексия – это когда событий не происходит, а я описываю или фиксирую переживания по поводу статического момента. Вот я сижу: ага, я так и не нашел работу, я буду, наверное, голодать, при этом не отрывая задницы от дивана. Это жизнь такая гадкая, это в мире все скверно устроено, это политика виновата, сосед мой виноват. Вот и рефлексия. То есть, внутреннее действие строится на событиях, каждый раз меняющих вашу задачу и мотивацию, а рефлексия строится на переживаниях по поводу явления, поступка или факта. Нам это очень хорошо помогает: когда мы видим, что текст «засыпает», мы кричим хором: обостряй конфликт! «Обостряй конфликт» – поднимай градус события. Смотри, где задачи и мотивации не меняются – надо менять срочно.

Вопрос.Вы можете вернуться и переписать что-то?

ЛАДЫЖЕНСКИЙ.Обязательно!

ГРОМОВ.Конечно! Мы стараемся таких проколов не допускать, но иногда бывает – не боги горшки обжигают. Можем проморгать, не учесть, потом увидеть, что здесь вяловатое действие, событий не хватает, или событие есть, но оно не слишком яркое. Мотивации изменились не сильно или в не слишком интересную сторону. Тогда надо переписывать.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ.Не персонаж заставляет нас переписывать, а вот эти параметры – событийный ряд, конфликт. Пример с началом «Властелина Колец» – мы его очень любим вспоминать. Спрашивать: какое событие происходит в тот момент, когда Гэндальф раскрывает Фродо историю с кольцом?.. Ну, маг показал Фродо кольцо – и что? А если бы показал браслет?

ГРОМОВ.На тот момент для Фродо кольцо – абстракция. Он плохо представляет, что это. Наверное, понял, что это могущественный артефакт, но что это за кольцо, чем оно реально грозит, что с ним надо делать, Фродо плохо представляет. Вид кольца изменил его мотивации? – нет.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ.И вот в беседе мы с вами постепенно приходим к событию, которое меняет задачи. Событие не на уровне внешнего фактажа: вот кольцо, вот Гэндальф, вот его шляпа. Событие: маленький хоббит Фродо выясняет, что вокруг идет война.

Реплика.Что за колечком придут.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ.Именно! Даже не к нему лично придут, а война затронет всех . Фродо думал – мир, а оказалось, что война! И это меняет всю его жизнь с этого момента. Вот так и выстраивается событийный ряд. При этом прозвучал только факт. Не совершено поступка, не произошло явления. Только рассказ Гэндальфа.

ГРОМОВ.Принесли голую информацию. И эта информация явилась событием. Она поменяла картину мира.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ.Всю дальнейшую жизнь хоббита.

ГРОМОВ.Мотивации, картину мира. Все шло отлично, а тут, оказывается, война надвигается, и если ничего не делать, война придет сюда. Не сейчас, но какая разница – со временем.

Вопрос.Вот у меня не столько вопрос, сколько ощущение возникло. Мне кажется, что процесс написания книги настолько техничен, настолько математически выверен, что его можно описать языком формул и логикой, как математическую функцию, чуть ли не с графиком.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ.Можно. Только он не ограничивается этой техникой и математикой.

ГРОМОВ.Как я уже говорил, то, что мы сейчас стараемся вербализовать, разложить по полочкам – у нас и других авторов бо́льшая часть этих процессов происходит на автомате, на интуиции, на внутреннем уровне. Можно разложить это в алгоритм. Но если алгоритм не будет работать на уровне интуиции, опыта, то схема останется схемой.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ.Приведу пример. На тренировке человеку говоришь: в ближний бой прорываются с поднятыми руками, потому что иначе получишь в лицо «на встречке». Он это разок вспоминает и делает, другой раз – нет. Тогда партнер ему попадает аккуратно раз, другой, третий… Как в фильме: аккуратно, но больно. И с этого момента боец всегда прорывается в ближний бой с поднятыми руками. Ему уже не надо анализировать такой подход. У него сформировался рефлекс . И у писателя многие вещи переходят в рефлекторную деятельность. В литературно-инстинктивную.

ГРОМОВ.Если бы каждый раз, работая над книгой, мы вспоминали, что руки – сюда, а ноги – туда… В итоге мы что-нибудь и написали бы, но это было бы долго, нудно и не факт, что результативно.

Вопрос.У меня два вопроса. Первый посложнее, второй попроще. Первый: представляете ли вы такой вариант написания прозаического текста, при котором читатель является полноценным персонажем этого же текста? А второй вопрос… Вы когда-то в интервью упоминали о том, что пишете вместе с Валентиновым роман, который называется «Сильные». Этот роман уже вышел?

ЛАДЫЖЕНСКИЙ.Нет, мы его даже не написали. Мы не говорили, что пишем. Мы говорили, что задумали такой роман, но он не сложился.

ГРОМОВ.С тех пор мы стараемся не озвучивать публично то, что еще не написано хотя бы наполовину, а лучше – на две трети, а еще лучше – закончено. Это не единственный случай, мы два-три раза сглазили – раньше времени объявили, а текст не пошел. И мы решили: нет, не надо бежать впереди паровоза. Лучше мы сначала напишем или хотя бы будем близки к завершению – тогда можно озвучивать. А когда мы не начали или только-только начали, лучше помолчать.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ.Следующее – про читателя…. Вы имеете в виду читателя как участника книги или как персонажа ?

Реплика.Просто вопрос вырос из одной из лекций Дмитрия Быкова, посвященной Достоевскому, где он разбирает вариант детективного сюжета, что убийцей может быть персонаж, который присутствует на сцене, персонаж, который отсутствует на сцене, персонаж может сам себя убить. И конкретно один из вариантов, который он не мог назвать, что это может быть реализовано, это то, что…