Михаил Зуев-Ордынец - Всемирный следопыт, 1926 № 11

Он всегда был хороший товарищ и добрейший человек, но, правда, как и все гениальные люди, имел свои странности. Так, например, он всегда шил костюм у хорошего портного, но никогда не переодевался, даже во время самых сложных и длительных опытов, и потому все его костюмы всегда были покрыты множеством пятен.

Я перебежал через улицу, чтобы поймать его.

— Мистер Хаукс! — позвал я.

Он обернулся.

— О, великая тень Дарвина, — продекламировал он, — я как раз думал сию минуту о вас, о, мой сладчайший друг. Вы свободны на месяц-другой?

— Не очень занят, — ответил я.

— To-есть совершенно не заняты, хотите вы сказать? Археолог-любитель вашего типа, мой ленивый друг Джонстон, никогда не бывает занят.

В самом деле, мои занятия не отнимали у меня много времени, и вторую половину дня я был совершенно свободен.

— А что я, собственно, должен делать?

— Отправиться в плавание на моей яхте. Англия на меня действует угнетающе; я хочу видеть солнце, бороздить море и позабыть о дождях и туманах.

Я осведомился, когда предполагается отплытие.

— Сегодня после полудня.

— Но… — начал я.

— Идите и укладывайтесь! — крикнул он, взглянув на часы. — Я зайду за вами ровно через сорок семь минут.

Он больше ничего мне не сказал, и я поторопился домой. Ровно в назначенное время он зашел за мной, и мы отправились на вокзал.

Всю дорогу до Плимута Хаукс рассказывал мне о своей яхте «Дедал».

Он сообщил, что яхта имеет водоизмещение в 1.100 тонн, что она заново отремонтирована и окрашена всего несколько месяцев тому назад и что капитан уже подобрал команду, так что мы сразу же сможем отплыть.

Я нисколько не удивился, узнав, что яхта была снабжена всеми изобретенными им аппаратами, в том числе и прибором для автоматической проверки курса. Капитан просто должен был отмечать путь стрелкой на циферблате, и гениальный механизм регулировал ход яхты сам, без помощи рулевого.

Кроме того, Хаукс успешно использовал силу волн. В нижней части судна были расположены поплавки, поднимавшиеся и опускавшиеся в такт движения волн. Таким образом, собиралось некоторое количество энергии, превращавшейся в электричество, и значительно уменьшалась качка корабля. Между прочим, поплавки были так гениально прикреплены, что дно судна оставалось сухим и, таким образом, они не уменьшали, а увеличивали скорость.

В результате его рассказов мне захотелось поскорее увидеть яхту, но, когда мы вошли на нее, весь мой интерес к ней затмило впечатление, которое на меня произвела лаборатория Хаукса.

Она занимала обширное помещение в центре судна и была снабжена всем необходимым. Полнота оборудования, соединенная с разумной экономией, была прямо удивительная; здесь можно было найти приборы для опытов по физике, химии и биологии, и все приборы были так расположены по лаборатории, что оставались неподвижными в любую погоду. Ничто, как говорил Хаукс, не могло помешать ведению опытов, которыми он намерен был заняться.

На следующее утро мы отплыли из Плимута, к югу, но без заранее определенного направления. Хаукс имел свою гипотезу о скале окраски рыб, вопрос мало исследованный, на всю важность которого для биологии он первый указал, еще в то время, когда его коллеги легкомысленно не придавали ей никакого значения. Теперь он хотел проверить свои теории в теплых водах Средиземного моря; и вместе с тем, говорил Хаукс, он намерен заняться обследованием верхних слоев атмосферы.

Наше путешествие началось очень удачно, и чудный солнечный свет ласкал нас после неясного мерцания сумрачной английской зимы. Даже Бискайский залив был спокоен. Но на пятый или шестой день, когда мы огибали португальский берег, нам впервые пришлось познакомиться с капризами погоды.

День выдался великолепный, и, позавтракав, я поднялся по обыкновению на капитанский мостик поздороваться с капитаном и первым офицером, Притчардом, высоким смуглым уэльсцем, с глазами и темпераментом поэта. Но только что мы успели обменяться обычными замечаниями о хорошей погоде, в море началось волнение, хотя ни единого признака ветерка не было заметно.

— Удача начинает изменять нам, — сказал я капитану, заметив, что «Дедал» уже подпрыгивает на волнах.

— С запада чем-то попахивает, — ответил он.

Характерное дребезжание отозвало капитана к телефону, соединенному непосредственно с лабораторией Хаукса.

— Да, сэр, — услышал я. — Прямо на запад. Есть, сэр.

Он отдал некоторые распоряжения Притчарду.

— М-р Хаукс велит переменить курс, — сказал он мне.

Кругленький, маленький Хаукс выкатился на дек, подбежал к нам; в его голосе я заметил возбужденные нотки.

— Посмотрите-ка на эту штуку, друг Джонстон, — сказал он, протягивая мне длинную узкую пластинку негатива. — Вы понимаете, что это значит?

— Я даже не знаю, что это за вещь.

— О, тень Ньютона! — воскликнул

он, — это же фотография спектра солнечного света, произведенная сегодня утром, и на ней видна линия гелия, вот эта, в середине, и видите, более сильная, чем обыкновенно. Другими словами, где-то на западе, если не ошибаюсь, в атмосфере скопился гелий в большом количестве. Я хочу это исследовать, если вы ничего не имеете против. В конце-концов, нам некуда особенно торопиться и совершенно безразлично, куда направлять путь…

В этот момент большая волна ударила в борт «Дедала» и сильно покачнула его.

— Странно, неправда ли, — заметил Хаукс, — барометр не падает, ветра нет, а море скандалит.

В самом деле, волнение все усиливалось. Гребни волн поднимались все выше и выше, и яхта прыгала на них, как пробка. А солнце светило безмятежно ярко.

Вдруг капитан обернулся к нам и закричал:

— Сойдите вниз, джентльмены, и покрепче заприте двери! Скорее в каюту! Скорее!

Его тон заставил нас повиноваться без промедления. Прошло несколько минут. Мы продолжали монотонно покачиваться на волнах.

Потом вдруг нам показалось, что мы идем ко дну.

Я успел увидеть огромный водяной вал, обрушившийся сверху. Иллюминаторы каюты были покрыты зеленой кипящей пеной. Затем я увидел, что мы с Хауксом лежим в темноте, плашмя, на полу. Какой-то рычащий звук бил в уши, как рев пушек, и я ощутил всем телом, что яхта бьется и тревожно дрожит.

Постепенно в иллюминаторы опять забрезжил свет, и, поднявшись на ноги, мы услышали, что наверху бегают люди и Притчард выкрикивает слова команды.

Мы выкарабкались из каюты и увидали, что яхта залита водой.

Капитан об'яснил нам, что мы попали прямехонько в центр гигантской волны. Он ее заметил раньше, когда она надвигалась с запада, возвышаясь, точно башня, над поверхностью океана. По его мнению, мы счастливо избежали опасности.