Анатолий Вишневский - Время демографических перемен. Избранные статьи

А это что? Ух, какое большое стекло, а за стеклом комната, а в комнате дерево до потолка; это елка, а на елке сколько огней, сколько золотых бумажек и яблоков, а кругом тут же куколки, маленькие лошадки; а по комнате бегают дети, нарядные, чистенькие, смеются и играют, и едят, и пьют что-то. Наверное, дети из трехдетных семей, чьи мамы не работают, а с утра до вечера занимаются их воспитанием.

Вот эта девочка начала с мальчиком танцевать, какая хорошенькая девочка! Вот и музыка, сквозь стекло слышно. Не удержались Безочка с Сезочкой, отворили дверь и вошли. Ух, как на них закричали и замахали! Они даже не сразу поняли, в чем дело, думали, это их приветствуют, им рады, как обычно.

А оказывается, нет, совсем не рады, чуть не прогоняют. Окружили их дети со всех сторон, кричат что-то, даже и не разберешь сразу.

Одна девочка в красивом платьице кричит:

– У меня мама за высшее образование надбавку получает!

– А у меня – за знание иностранного языка!

– А моей маме скоро первый разряд дадут. Ей папа сказал, чтобы она еще нам родила одного братика или одну сестричку, – тогда, говорит, тебе первый разряд дадут, и мы получше машину купим. На этих «Ладах» и «Жигулях» теперь разве что уж совсем бездетные ездят. А вещички новые для ребенка ведь покупать не придется, смотри, старшенькие сколько не доносили. Не выбрасывать же. Растерялась Безочка, ничего не понимает, только спрашивает:

– А работать кто же теперь будет? У нас ведь сокращается трудоспособное население? А я даже потихоньку расту. Вы, наверное, не знаете еще, что я выросла на 16 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, правда, в номинальном выражении.

Но тут один мальчик, стройненький такой, видно, из Кадетского корпуса, как припечатал:

– У меня мама – порядочная женщина, она не может продавать себя на рынке труда!

– Ничего, – послышался приятный голос за спиной у Безочки, – для работы мы таджиков наймем. У них с детьми проблем нет.

Обернулась Безочка – и обомлела. Да это же Мазочка, Материнская Зарплата, их новая сестричка, пусть даже и от другого папы, зачатая, возможно, с помощью вспомогательных репродуктивных технологий в этом самом здании, где дети сейчас веселились на елке. Дочка самого Совета Федерации!

Безочка сразу узнала Мазочку – тоже небольшая, это у них фамильная черта, но почему-то уже любимая народом. Она была одета во все китайское – видимо, чтобы не утруждать наших женщин пошивом одежды.

– Да, – молвила Мазочка, – такие дела. Хоть мы и сестрички, но не вижу смысла вам больше здесь оставаться. Вы еще расти вздумаете, а это только мотивацию снижает к деторождению, из-за вас женщины перестают понимать свое призвание. Права была Бабуся, когда меня придумала.

Безочка не нашлась что ответить, на глазах у нее выступили слезы, взяла она за руку Сезочку и говорит:

– Ну что же, сестричка, видно, не судьба нам больше песни петь. Пойдем отсюда поскорее!

А Сезочка отобрала свою руку и глазки опустила.

– Знаешь, Безочка, ты не обижайся, но я уже так привязалась к нашей новой сестричке, что, наверное, с нею и останусь. Я чувствую, что должна помочь этим бедным женщинам, ведь одной Мазочки им может не хватить. А со мною они не пропадут. Тебя же им все равно не видать, так что ты уж одна иди.

Заплакала Безочка, а делать нечего. Вышла на улицу, а там ужасный мороз, никаких перспектив роста, а от Пушкинской площади, пока еще не переименованной в Страстную, в сторону Кремля бежит, накрывшись овечьей шкурой, зубастый волк Либерал и лицемерно косит в ее сторону, якобы сочувствуя маленькой Безочке.

Бедная, бедная Безочка!

Святочный рассказ [351]

Михаил ДЕЛЯГИН, директор Института проблем глобализации, знает, что: «клановость и централизованная коррупция уже сегодня разъедают власть, ставят государство под контроль этнических групп, некоторые из которых, насколько можно понять, используют свое влияние не только в коммерческих, но и в политических целях».

Михаил Делягин. Невольные могильщики России. «Однако», 28 ноября 2011 г.

Демоскоп знает больше.

Нам кажется, что все должны обязательно прислушаться к мнению такого компетентного человека, каким видит себя Михаил Делягин, и тогда все у нас кончится не хуже, чем в Тримской империи. О ее крайне поучительном опыте и повествует наш сегодняшний святочный рассказ.

Широко раскинулся на семи холмах вечный город Трим, столица Тримской империи, хороша в нем столичная жизнь. Особенно хороша она стала с тех пор, как в нее переселилась лучшая часть жителей бывшей столицы империи, экс-Трима, милицию переименовали в полицию, что приблизило тримских граждан к Европе, а часы с летнего времени не стали переводить на зимнее, что несколько отдалило их от нее, правда, только на время зимней спячки. Не станем утверждать, что в Триме после этих важных преобразований наступило вечное лето, пока нет. Может быть, наступит позднее. Но все-таки элементы экс-Трима давали о себе знать, жить в столице стало как-то не так, как прежде, помодерновее что ли. Во всяком случае, тримские граждане, с которыми власти, конечно, всегда заранее советовались, встречали перемены радостными аплодисментами, а жизнь в городе Триме, которая и прежде была хороша, становилась еще лучше.

Только ведь и на Солнце бывают пятна, были свои проблемы и в Тримской империи, и даже в самом богоспасаемом городе Триме.

Главной бедой города Трима было необычное природное явление, на тримском языке оно называлось «зима». Явление сие выражалось в том, что каждый год в одно и то же время, примерно в конце осени, наступали холода, и с неба начинала сыпаться манна небесная. Само собой, перед другими тримичи (ударение на последнем слоге) гордились своей манной, которая с такой щедростью ежегодно покрывала улицы и площади их любимого города. Но в глубине души они понимали, что ничего хорошего в этой холодной, а иногда и мокрой манне нет. Может быть, где-нибудь в сельской местности на просторах Тримской империи и можно было еще говорить о веселье оманенных нив, но в самом городе Триме сыпавшаяся в таком изобилии манна очень быстро и всегда неожиданно затрудняла, а то и делала невозможным передвижение экипажей по дорогам, а пешеходов по тротуарам. Тримичам это почему-то не нравилось, и они начинали ворчать и выдумывать всякие небылицы, вроде того, что в старину в Триме были специальные люди, так называемые дворники, которые чистили улицы от манны, а теперь они перевелись.

– Зачем нам нужна эта манна? – говорили простодушные тримичи. – В природе же есть и другие явления, более полезные. Например, когда из-под земли течет черное золото, оно потом без проблем превращается в червонное, и от этого есть польза городу Триму. А от манны какой толк? Куда смотрят власти?