Сергей Доренко - Так говорит Сергей Доренко. Донбасс – дымовая завеса Путина?

– А кто вас в свое время запретил?

– Некто, имеющий власть над телевидением.

– Не хотите называть имя?

– Нет, я просто точно не знаю, кто. Догадываюсь, конечно, но если скажу… Знаете, назвать духа – значит позвать духа. Я здесь суеверен. Вот вы в курсе, что «медведь» – это просто иное название «бера»? Был бер. Берлога – это, собственно, место жительства бера. А наши предки решили называть его медведем, то есть «знающим о меде». Потому что сказать «бер» – значит позвать бера. И я не называю того, кто меня запрещал. Назвав духа – вызову духа, а зачем мне это надо?

– В нашей стране кто-нибудь когда-нибудь назовет все своими именами?

– Хорошо бы, конечно. Но… никто не называет, потому что все пытаются удержаться в динамическом равновесии. Знаете, это как стоять на канате: нужно все время двигаться, балансировать, иначе вы сразу упадете вниз. По большому счету это тот же страх смерти, о котором мы говорили выше…

Познер: В эфире программа «Познер», гость программы – Сергей Доренко. Здравствуйте, Сергей Леонидович.

Сергей Доренко: Здравствуйте. Давайте просто «Сергей», а я «Владимир Владимирович»?

Познер: Нет, так не пойдет.

Сергей Доренко: Это почему?

Познер: Знаете, когда я работал у Самуила Яковлевича Маршака – много-много лет тому назад – он ко мне обращался исключительно «Владимир Владимирович», понимая, что я не могу сказать ему «Сема». Поэтому давайте так: либо тогда вы – «Владимир», или мы оба тогда по отчеству.

Сергей Доренко: Ну, вы-то патриарх все-таки, а я…

Познер: Ну какой я «патриарх», слушай, патриарх – это совсем другой человек. Давайте меня не путать с ним. Смотри… А вообще обычно я представляю гостя – я говорю, ну там, министр такой-то и так далее. Вас, естественно, я не представляю, поскольку вас и так все знают…

Сергей Доренко: Почему? Главный редактор «Говорит Москва». Теперь.

Познер: Да… То есть вы бы так хотели представиться – главный редактор, да?

Сергей Доренко: Я так сейчас работаю, и мне – главное – ужасно нравится произносить «Говорит Москва! Говорит Москва!»

Познер: Понятно.

Сергей Доренко: Согласитесь, это классно!

Познер: Ну конечно, конечно.

Сергей Доренко: Да.

Познер: И о многом напоминает. Значит, этот… эту программу, как вы, наверное, знаете, покупает «Первый канал» и покупает не кота в мешке – я никогда ни от кого не скрываю, что я обговариваю гостей с руководством канала. А… И в том числе и вас – я сказал: «Я хочу пригласить Сергея Доренко». И получил мгновенное согласие. Вас это не удивляет?

Сергей Доренко: Не знаю. Не знаю. Просто я не настолько знаком с вашей тут кухней.

Познер: Ну знакомы на самом деле…

Сергей Доренко: Нет, вы знаете, я оторвался.

Познер: Оторвались…

Сергей Доренко: Оторвался. Ведь я, слушайте, я проработал 15 лет на телевидении и 9 всего лишь на радио, но на телевидении уже 14 лет назад, поэтому немножечко отошел.

Познер: Ну вот как только я получил добро, мы связались с вами, и вы сразу дали согласие.

Сергей Доренко: Нет, я пококетничал сутки. Это мне передали редакторы.

Познер: А как это вы кокетничали?

Сергей Доренко: Я сказал: «Мне надо подумать, пойду ли я в эту программу». На самом деле, слушайте, Владимир Владимирович, ну, во-первых, вы блистательный интервьюер, во-вторых, говорить с вами интересно, в-третьих, черт побери, на нынешнем телевидении нет ни одной программы, где тебе дают говорить больше 20 секунд подряд.

Познер: Вы знаете, мне говорят, что вы согласились сразу… Все-таки. А я хочу сказать вот что. Значит… Вы в своем блоге интересно написали, или в Твиттере вы написали…

Сергей Доренко: Я раздумывал сутки.

Познер: Вы написали так: «Познер позвал меня в эфир на следующий понедельник. Почетно. Но и будет колко-ехидно. Думаю. Идти? Вам интересно? Я имею в виду – Познер: а много правильного народа смотрит? Есть смысл идти к нему в прогу гостем? Ну там… Или там одни русско-демократично «бабушкас» смотрят?»

Сергей Доренко: Бабушка.

Познер: Нет, «бабушкас» было написано.

Сергей Доренко: Бабушкас?

Познер: Я знаю, почему. Вот… Да, вот оно, вот ваше – прямо оттуда взято…

Сергей Доренко: Русско-демократично бабушкас!

Познер: Вот, да-да-да. Так вот… Насчет «колко», «ехидно» – ну, возможно, вы так меня воспринимаете… Я сразу подумал, вы как-то довольно остроумно сказали…

Сергей Доренко: Ваш прищурец, ваш прищурец широко известен.

Познер: Послушайте, вы как-то сказали, что классификация – это участь классификаторов, а не моя. И говорите: «У меня два кота, и они думают, что я большой главный кот. Садомазохисты думают, что я – садомазохист. Продажные люди, придавленные, которые мечтали бы продаться, думают, что я за миллион продаюсь». Ну а вы считаете меня за… каким-то колко-ехидным.

Сергей Доренко: Колко-ехидным и с прищурцем. Ну вот же прищурец! Боже! Ну не надо, не отказывайтесь!

Познер: Хорошо. Так вот…

Сергей Доренко: Да?

Познер: Все-таки вопрос. А… вы почему это дали Твиттер этот? Это что?

Сергей Доренко: А это способ быть…

Познер: Это такая… PR? Чуть-чуть…

Сергей Доренко: Это способ быть современным. Нет, это современный способ «быть» – мы должны быть в Твиттере, иначе нас нет как реальности. Понимаете… Мы – реальность в силу того, что мы в Твиттере, в силу того, что мы в Фейсбуке. Большего вы же не знаете – все это пошло мгновенно и ВКонтакт, и даже в Tumblr…

Познер: Понятно… Конечно…

Сергей Доренко: И даже в Tumblr! Это все сразу spread over.

Познер: Конечно, ну а для чего это вам? Вам, Сергей Доренко?

Сергей Доренко: Это нужно, для того чтобы быть… Мы держимся…

Познер: Без этого Сергея Доренко нет?

Сергей Доренко: Мы держимся за реактивную струю, как самолет, как двигатель держится за струю – понимаете, в чем дело?

Познер: Но двигатель выбрасывает струю, а не держится.

Сергей Доренко: Он за нее и держится.

Познер: Все-таки меня это удивило, потому что это все появилось – понимаете, мы же следим за этими… – ровно через час после вашего приглашения.

Сергей Доренко: Да, я дал, я дал вашему редактору для этого ответ, что я подумаю сутки, для того чтобы исполнить это. Господи! Вы что? Вы же человек сцены!

Познер: Хорошо.

Сергей Доренко: Вы же человек сцены!

Познер: Скажите мне, пожалуйста…

Сергей Доренко: Да?

Познер: Все-таки, кто такая вот эта вот «русско-демократично бабушкас»? Это кто? Чтобы я понимал.

Сергей Доренко: Смотрите, есть… Есть два вредных сословия в Москве, два вредных сословия…

Познер: В Москве или вообще?

Сергей Доренко: В Москве, в основном, в Москве.