Антон Баков - Демократия по-русски

По легенде идея создания МЖК возникла в умах молодых учёных-«шестидесятников» из подмосковного Королёва. Эти отважные ребята знали, как покорить космос, и решили применить свой талант по изобретению и внедрению инноваций в сугубо земной плоскости и с пользой для себя самих. Главное, они были реалистами и поняли: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. То есть если ты сам не найдёшь способ, как по-быстрому обеспечить свою семью жильём, то никто тебе в этом благородном деле не поможет. И ждать помощи свыше, а именно от партии и правительства, можно сколь угодно долго. Ибо многолетние очереди, состоящие из ветеранов, льготников и прочих заслуженных людей, никто не отменял.

В итоге первый комсомольско-молодёжный строительный отряд наполовину состоял из интеллектуалов, а наполовину из трудяг-рабочих. Ибо «белые воротнички» поняли, что самим им с задуманным ими же проектом не справиться. Так что теоретикам были позарез нужны практики.

Альянс оказался продуктивным, и в 1971 году была вбита первая свая МЖК. В 1976-м удачный опыт был поощрён и «подписан в тираж» премией Ленинского комсомола, а в 1980-м чудо-проект был одобрен аж на пленуме ЦК ВЛКСМ.

В МЖК разглядели и укрепление патриотизма, и цементирование советской семьи, которая наконец-то могла расцвести если не в тепличных, то хотя бы во вполне пригодных для жизни условиях. Всё это должно было привести к повышению культурно-образовательного уровня советского человека, росту рождаемости, уменьшению преступности и прочим приятным бонусам. По большому же счёту, государству появление МЖК было очень даже на руку: граждане вернули себе часть тех функций, которые самовольно присвоила, но не смогла выполнить советская бюрократия.

В общем, свердловские комсомольцы-добровольцы «дышали в затылок» «гагариным» из Королёва. «Тёзка» этого славного города, свердловчанин Евгений Королёв, собрал 20 экс-лидеров стройотрядов, комиссаров, бригадиров, сотрудников Уральского научного центра и УПИ (Уральский политехнический институт) и отправился к благословлённым Партией «королёвским» первопроходцам перенимать опыт.

А потом за уральцами, так сказать, «не заржавело»: в 1980 году воодушевлённые «королёвцами» студенты и экс-студенты взялись за создание МЖК-1. Глубокомысленный Королёв придумал девиз проекта: «Человек строит дом – дом строит человека».

В 1985-м молодые строители получили свою порцию «сахара» свыше – премию Ленинского комсомола. А чуть ранее, в 1982-м, МЖК, будто грибы, стали появляться в Ленинграде, Новосибирске, Томске, Архангельске и вообще на территории всей необъятной.

Наши стройотряды отличались от стройотрядов из других городов примерно тем же, чем индейцы отличаются от цивилизованных людей. Я трижды ездил на целину, из них дважды на Канско-Ачинский топливно-энергетический комплекс (КАТЭК), так что видел всё своими глазами. Это была такая разухабистая комсомольская стройка, которая так никогда и не закончилась, в отличие от МЖК: он-то худо-бедно, но «сработал». Очень многие комсомольские стройки, как известно, бесславно провалились в небытие, принеся больше вреда, нежели пользы народному хозяйству.

Напомню, что КАТЭК – угольные разрезы и ГРЭС Канско-Ачинского угольного бассейна, который аж на 800 километров вытянут вдоль Транссибирской магистрали. Основная его часть располагается в Красноярском крае, западная – в Кемеровской области, восточная – в Иркутской. Общая площадь – около 65 тыс. кв. км. Угли залегают близко к поверхности, их добыча ведётся открытым способом.

Программа создания КАТЭКа разрабатывалась в 1960—80-е годы и предполагала масштабное освоение месторождений бассейна, строительство крупных разрезов, ГРЭС, углехимических предприятий, производящих жидкое топливо и другие продукты. Ввод в эксплуатацию 4—6 ГРЭС общей мощностью 20—32 млн кВт планировался к 1990 году.

Помню, в 1986 году Горбачёв решил поднимать Нечерноземье, и нас направили в Смоленскую область строить дома для селян. За это очень мало платили, но мы хотя бы соорудили домишки для нищих крестьянских семей. А вот на КАТЭКе мы строили огромные никому не нужные здания посреди степи. И за этот бесполезный труд получали фантастические по советским временам деньги. Поэтому я, будучи с девятнадцати лет молодым мужем и отцом, не вылезал из стройотрядов и получал там весьма позитивный опыт в виде приличного заработка.

Вообще, период стройотрядов был эпохой популярных в ту пору курточек – «целинок». Спины этих курток, то бишь «рабочей одежды», в которой, собственно, никто никогда не работал, были расписными. На них запечатлялись эмблемы каждого отряда, так что поражённое оригинальностью этой формы народного творчества консервативное ЦК ВЛКСМ запретило студентам разрисовывать спины. Послушались все, кроме упрямых уральцев, в результате чего наши куртки напоминали боевую раскраску индейских вождей, так что каждый свердловский стройотряд бросался в глаза на любом вокзале или в аэропорту.

Впрочем, наш отряд выделялся не только одеждой – у нас имелась зажигательная агитбригада, и я читал молоденьким сельским продавщицам проникновенные лекции о международном положении.

Да, наши стройотряды славились дисциплиной и работоспособностью, и пока соседи из Питера и Москвы интеллигентно попивали после трудового дня, мы горбатились сутками на объектах да ещё брали халтуры. Впрочем, один раз, по окончании сезона, на «целинном» банкете мы устраивали настоящую пьянку с каким-нибудь свердловским же женским стройотрядом. Что греха таить, даже в целомудренные времена полусухого закона и «в СССР секса нет» такая вот пьянка порой переходила в настоящую «римскую» оргию.

В остальное же время мы, трезвые, как стекло бутылок «Боржоми», ломали себе спины и наживали будущие проблемы, поднимая по молодости и неразумию тяжеленные «коммунистические» носилки. Этот кураж потом многим «аукнулся» уже в зрелом возрасте больной поясницей, но кто в юности любит, а главное, умеет заглядывать в будущее!

Для меня как для главы семейства, ответственного за супругу и ребёнка, стройотряд был хорошим шансом подработать. Я находился в костлявых лапах бедности и мечтал из них вырваться. Одно время мне даже приходилось мыть подъезды. Причём официально-то была трудоустроена моя бабушка-пенсионерка, а полы мыл я.

Так что, по моему мнению, мне очень повезло, что я попал именно в стройотрядовское движение, где неплохо платили. Я мог бы заняться куда менее законной деятельностью, но душа к ней не лежала. А ведь тогда многие становились цеховиками, спекулянтами или фарцовщиками. Некоторые потом даже выбивались в подпольных миллионеров Корейко. Но я к таковым не относился.